– Да, он. – Хаук притормозил меня у пешеходного перехода – временного, надземного, рядом с которым вот уже три месяца перестраивали пострадавший от взрыва подземный переход. – Он снял что-то по книге малоизвестной американской писательницы, ты ее вряд ли знаешь. Но, говорят, фильм хороший.
– Я с этими курсами все пропустила, – вздохнула я. – А что за писательница?
– Она под мужским именем издавалась, Андрэ Нортон. Фильм по детской книге, но вроде вполне серьезный: «Темный трубач». О чем – не знаю.
– Что? – Я даже споткнулась. – Серьезно? У нас Нортон очень известна, я ее еще в школе читала, и «Темного трубача». Хотя по сравнению с «Дюной» она на самом деле совсем детская, но хорошая.
Уиллкотт и впрямь снял все великолепно, сделав из подростковой, по сути, повести притчу об ответственности людей друг за друга и за тех, кого приручили и изменили, вольно или невольно. А белесые обитатели пещер – выродившиеся Предтечи, – превратились у него в воплощение слепой ненасытной жажды власти, снова и снова порождающей саму себя, и отказавшейся от жизни ради призрачной силы. Странные же существа из питомников, наоборот, не отталкивали своей чуждостью, а заставляли стремиться вперед, искать искры разума во вроде бы не предназначенных для этого созданиях. И вся история переплеталась тихой мелодией детской дудочки, то грустной, то тревожной, то звавшей на бой и оплакивавшей погибших – другого музыкального сопровождения в фильме не было.
– Хорошо снял. – Хаук помог мне спуститься с высокой ступеньки крыльца кинотеатра.
– Очень! – Я взглянула в темное, уже осеннее небо. – Сколько времени? Ого! Фо там меня костерит уже.
– За что? Только десятый час.
– Завтра мы должны картошку копать.
– Понятно. – Парень хмыкнул. – Сезон урожая открыт. Мои на те выходные собираются, мы с Лаки копать будем.
– С Лаки?
– Да, его участок небольшой, рядом с нашим, и мы их объединили в один, так управляться легче.
– У тебя участок рядом с участком Фо?
– Нет, дальше. У нее почти у реки, напротив конторы, и иногда подтапливает по весне, а наши раньше распределяли, они дальше и выше.
– Картошку только сажаете? – Я рассмеялась про себя, мысленно представив высокого мосластого Хаука в позе «буквы зю» на прополке грядок.
– Родители еще с помидорами, яблоками и вишней возятся – что сами закатывают, что сдают. И так, по мелочи – зелень всякая.
Я понимающе кивнула. Разговоры об огородах сейчас, наверное, вели во всем городе.
