— Я чуть не умерла, между прочим! Можно мне хоть немного расслабиться?
— Именно поэтому я и здесь. Наслаждайся тишиной, пока цепной пёс охраняет покой. — Ариша густо раскраснелась.
— Простите, я не хотела обидеть. Вы мне очень помогли.
— Да, ничего. Я не всегда была такой старой, знаешь ли, — улыбалась она. — Почему ты боишься оставаться одна? Тебе больше нечего опасаться.
— Там была тишина и покой. Я отдохнула на год вперёд. Не хочу находиться в тишине, — руки тряслись, выдавая нервозность.
— Понимаю. Тишина не всегда помогает, но иногда необходима, чтобы собраться с мыслями, — перебирала она скляночки с целебными жижами, и Ариша вновь скривила лицо. «Эта вонь никогда не выветрится».
Какое-то время дочка Мессия внимательно разглядывала «старо-землянку», и вихрь силы завертелся вокруг. Внезапно, оказалась в совершенно другом месте. Пещера, прохладная и влажная, укрытая зелёным настилом природы, открылась взору. В глубине слышались голоса. Нотки разговора были резкие, и Ариша сделала вывод, что там далеко не дружеские посиделки. «Ну, что ж. Если важно, я посмотрю». Направилась в пещеру, ориентируясь на звук. Очень скоро стало слишком темно, и пришлось держаться за стену, чтобы не упасть. Камни мешались под ногами. Силы улучшили слух, и она различала слова.
— Я люблю тебя! И всегда любила! Почему ты так поступаешь?
— Твоя семья против, Дака! Что я могу с этим поделать? Отец грозился убить нас обоих, если увидит вместе! — Она знала этот голос, и поверить не могла, что слышит его.
— Ох! Он успокоится, милый.
Она подобралась достаточно близко, в лунном свете вырисовывались два высоких и стройных силуэта. Он притянул и жарко целовал, лаская грудь и спину, дыхание стало тяжелым. «Я не должна смотреть на это. Так не честно. Он же мой дед». Они услышали шум снаружи и затихли. Ариша то же замерла на месте. «Они просто не могут слышать меня. В воспоминании такое вряд ли возможно». Кто-то приближался, грузные шаги становились отчетливее и громче. В темноте широкоплечий «старо-землянин» прошёл мимо. Руки, сжатые в кулаки, рассекали воздух. Он остановился неподалёку в свете луны, таким образом, чтобы они могли его видеть. На лицах застыло выражение леденящего душу страха.
— Что ты здесь делаешь, Тизар? Уходи! — голос деда звучал уверенно для того, кто не знал его так хорошо, как она. Для неё было очевидно, как сильно он напуган.
— Она предназначена мне, Фарагор! Тебе это известно не хуже меня! Уйти должен ты! Если, конечно, не хочешь биться, — соперник был соткан из ненависти, голос звенел и отскакивал от мокрых стен.
