Макаренко усталым кивком указала на оракула, клевавшую носом на единственном стуле.
– Судя по тому, что мы успели услышать – сразу же после его рождения она должна это возвестить.
– Так, как сейчас? С интервалом, извините, в…
– Родится…
– Да поняли уже! Что за фарс, честное слово…
– Не совсем так. Она возвестит уже свершившийся факт. А следующими ее словами будет его портрет…
– Благодарю покорно! Я не сторонник словесной живописи.
Весь женский состав коридора (за исключением оракула) посмотрел на лысого стихийника, как на полного и безнадежного идиота.
– Захаренок, вы меня удивляете, – опасно низко проговорила пожилая. – Портрет – важнейшее предсказание, по которому мы сможем заключить, чего ждать от будущего Повелителя Теней. Каким он будет… как будет править… Может, даже что-то о его характере, чтобы мы сумели…
Вновь настала неприятная заминка, сопровождаемая косыми взглядами в тень.
– …подготовиться, – закончила Макаренко почти шепотом. По лицам остальных можно было заключить, что процесс подготовки их не совсем радовал.
Видимо, разговор на этом закончился, потому что больше не было сказано ни слова, но зато ожидание становилось напряженнее с каждой секундой. Капли воды с протекающего потолка с неумолимостью рока отсчитывали секунды на редкость мерзким влажным чвяком. Оракул время от времени открывала рот и вещала. Долетали стоны и тревожные голоса. Из тени похмыкивали. Словом, все шло как надо.
Чвяк. Чвяк. Чвяк.
Реальность пошла наперекосяк как всегда неожиданно. Потемнело в коридоре оттого, что удлинились тени. Потерялась на секунду тускленькая лампочка, и не стало видно потолка, неощутимое что-то рвануло по коридору, и вместо стонов напряженные нервы четверых ожидающих вдруг полоснул детский плач.
В ту же секунду оракул выпрямилась на своем стуле, почему-то дико вытаращила глаза и прохрипела:
– Родился…
Все дружно подались вперед. Глаза оракула выпучились сильнее, и фраза закончилась уже паническим полувопросительным воплем:
– …А-а-а-алхи-и-и-и-имик?!
Человек в тени споткнулся и явственно ухватился одной рукой за сердце, второй – за стенку коридора. Трое из четверых устроили немую сцену, а испуганная Зося раньше всех сообразила, что все пошло не так, и разразилась трагическим визгом, похожим на поросячий:
– Уи-и-и-и-и-и-и-и-и!!!
– Алхимик…алхимик?! – завопил тут лысый, размахивая руками.
– Но как же… как?! – орала в такт ему учрежденческого вида дама.
