– Ты выглядишь… невероятно, – хрипло произнес он, и у нее засосало под ложечкой от волнения. Внезапно Али обрадовалась тому, что согласилась надеть довольно откровенный наряд от Майи.
Положив руки ей на плечи, он погладил ее кожу мозолистыми подушечками пальцев. И внимательно посмотрел на нее карими глазами. Его взгляд переместился с ее волос на плечи и на несколько секунд задержался на груди. Соски Али напряглись, а в ее жилах забурлила кровь.
– Мне надо было верить тебе, когда ты сказала, что сразишь меня наповал, Алиша. – Она улыбнулась, услышав, как он произносит ее полное имя. – Но, по-моему, платье слишком открытое.
– Оно называется лехенга, – сказала она, покрутила руками широкую юбку и нахально улыбнулась. – Я попросила модельера сделать самый эффектный и сексуальный наряд Лондона. Я сказала ей, что я должна быть под стать своему великолепному, высокомерному и замечательному мужу. Я утверждала, что мир должен запомнить вечер, на котором появилась Алиша Матта…
– Виттори.
Она моргнула.
– Что?
– Ты Алиша Виттори, а не Матта.
От волнения у нее екнуло сердце. Она наморщила нос, и Данте поджал губы.
– Мне кажется, сейчас никто не берет фамилию мужа, – сказала она.
– Миссис Пури все-таки была права. В душе я сторонник традиций. Я хочу, чтобы моя жена носила мою фамилию. Я желаю, чтобы весь мир знал, что ты моя, хотя ты обводишь меня вокруг пальца. Никто не должен удивляться, почему я хочу, чтобы ты была моей женой.
Голоса гостей стали приглушенными. Али и Данте снова оказались в собственном мире. Он погладил пальцем ее ключицу, и Али вздрогнула от этого легкого прикосновения. Простонав, он поцеловал ее в губы, нежно, соблазнительно и жадно.
Казалось, он отдает ей всего себя: со своей отчужденностью; эмоциями и страстью, которые он так решительно отвергает. Он покрывал ее губы мягкими поцелуями; его глаза сияли, потому что Алиша отдала ему все. Они оба знали об этом. Ничего не требовалось говорить. Как она и догадалась, единственный способ проникнуть в сердце Данте и найти там для себя местечко – сдаться ему полностью.
Она чувствовала себя так, словно ее раздели донага, и все ее доспехи рухнули на пол. Будто она жила ради его поцелуя.
Он стал целовать Алишу откровеннее и запустил пальцы в ее волосы; у него сжалось сердце.
Это говорило ей о том, о чем он никогда не скажет вслух. Это доказывало ей, что для нее у него тоже есть местечко в сердце, пусть и маленькое. Это говорило ей о том, что этот высокомерный и властный мужчина больше не может контролировать растущую близость между ними.
