Он уставился на нее с бесконечным терпением, и она заговорила встревоженно:
– Не усложняй ситуацию, Данте.
– У ЗАГСа будут журналисты.
Али отпрянула назад.
– Как они узнали?
Пригладив руками пиджак, он неохотно сказал:
– Я сам их пригласил.
– Зачем?
– Ты читала заголовки статей, которые выходили с тех пор, как мы вернулись?
– Да.
Как он и предсказывал, пресса уделяла им пристальное внимание.
Журналисты смаковали историю о том, что бунтарка и наследница семьи Матта помолвлена с протеже своего отца. Всплыли подробности всех ее прошлых проступков; ее репутацию сравнивали с репутацией Данте. Никто не сомневался, что их брак выгоден только Алише.
Хуже всего было то, что она снова почувствовала себя недостойным человеком, как в юности. Разве такая женщина, как Али, подходящая пара для идеального мужчины вроде Данте Вит-тори?
– Обо мне болтают черт-те что. Во всех идиотских онлайн-журналах рассуждают о том, что ты спасаешь меня, женясь на мне. Старые знакомые достали меня звонками с вопросами.
Данте нахмурился.
– Почему ты мне не сказала? Они тебе докучают?
– Недавно позвонила миссис Пури – прежняя экономка, и спросила меня, беременна ли я. А потом две минуты благодарила тебя на хинди за твою преданность и засыпала меня советами о том, как стать примерной индийской женой. Когда я заметила, что ты сицилиец, она заявила, будто сицилийские мужчины, как и индусы, предпочитают покорных жен. По ее словам, мне повезло заполучить такого красивого и верного мужчину, как ты, несмотря на все мои недостатки. От ее болтовни у меня из ушей чуть не повалил дым.
Меньше всего Али предполагала, что Данте начнет хохотать. Его глаза загорелись, а зубы поблескивали на фоне лица оливкового оттенка. Ей вдруг захотелось его сфотографировать.
– Я обожал миссис Пури. Как она?
Али сердито уставилась на него, хотя восхищалась его беззаботностью.
– Она живет в Кембридже, у нее огромная пенсия, которую ты ей обеспечил. Почему ты не сказал мне, что платишь пенсию всем бывшим работникам моих родителей?
Данте равнодушно пожал плечами.
– Что еще она сообщила? – Он по-прежнему улыбался, и Али казалось, что солнце появилось на мрачном октябрьском небе.
– Приятно, что тебя веселит моя жизнь. Все считают, что ты меня спасаешь. Будто моя жизнь снова сошла с рельсов из-за того, что я сделала, а ты ради моего отца жертвуешь собой. И кладешь свое благородство на алтарь моего бездумного безрассудства. Мне это надоело.
Весело улыбаясь, он запустил пальцы в ее волосы. У Али пересохло во рту, а сердце забилось чаще.
