— Хайди, — продолжала Джоанна, — о, Хайди, мы с папочкой так горюем, вспоминая те случаи, когда приходилось тебя наказывать. Если бы ты только знала, как мы по тебе скучаем и жаждем твоего возвращения!
Джон собрался с силами и огляделся вокруг. Свет потускнел до мягкого мерцания, и казалось, что черные стены надвинулись, угрожая поглотить людей. В то же время он чувствовал рядом присутствие дочери.
«Хайди мертва. Хайди мертва. Мертва-а-а!»
Но почему же тогда он ощущал ее вблизи? Джон прикрыл глаза, и на мгновение ощущение ослабло.
— Хайди, мы так тебя любим!
Джон поглядел вниз и обмер — стол двигался. Или это ему показалось, пока всматривался в глубь зеркала? Оттуда на него взирал он сам, выпучивший глаза и побледневший. Ноги не держали Джона.
Лазарус что-то монотонно повторял, причудливо разевая рот.
Снова вгляделся Джон в зеркало и увидел, как под кругом, восьмиугольником и надписью двигалось нечто. Это трудно было назвать человеческим лицом, скорее — тенью или же субстратом человека. Но где существовала тень — в зеркале или в воображении?
Чем бы и где бы ни была, но она находилась там, мрачная и зловещая, скользящая и ускользающая, расползающаяся и сжимающаяся, словно зловонная нефтяная пленка на морских волнах. И всплывала на поверхность, приближалась к нему, касалась его пальцев...
— Ладно, хватит! Прекратите это! Прекратите же!
Вспыхнул свет, и Джон обнаружил себя стоящим в трех футах от стола. Руки его были прижаты к груди, капельки пота сбегали по лбу и щекам.
Лазарус и Джоанна разглядывали его.
— Джон, ты все испортил! — воскликнула Джоанна тоном раздраженного ребенка. — Испортил!
— Я... Извините. — Джон лихорадочно подбирал слова, понимая, что неловкая фраза могла сейчас лишить его всех шансов на выполнение своего плана. — Видимо, эксперимент оказался не совсем мне по силам.
Лицо Лазаруса осталось непроницаемым. Джоанна моргнула, и ее черты внезапно расслабились.
— Но ведь было так чудесно, Джон? Ты ее почувствовал?
Джон улыбнулся жене и повернулся к Лазарусу. Нет, на лице у того абсолютно невозможно что-либо прочитать. И в то же время Джон не мог отделаться от угнетающего чувства, что коротышка постигает каждую его мысль.
— Все было необычно, — признался Джон супруге. — Несомненно, в этом что-то есть...
Лазарус опять едва заметно кивнул.
— Мы вернемся, — заверил Джон, не решаясь взглянуть на Лазаруса и кляня себя за это. — Кстати, я намереваюсь внести свой весомый вклад...
