— Доброе утро! — улыбнулся он, салютуя ей кофейной кружкой. — Пока ты принимала душ, я приготовил яичницу-болтунью с тостами. Надеюсь, ты не против.
Запахи поджаренных тостов и кофе так раздразнили ее аппетит, что она решила сообщить о своем решении после еды.
— Доброе утро. — Она налила себе кофе и потянулась за тостом.
Цветные простыни, которыми они вчера занавесили окна в гостиной, преградили путь утреннему свету. И это послужило Еве напоминанием о том, во что превратилась ее жизнь. Она убила человека!
Девушка сникла. Не имеет значения, что она никого не собиралась убивать. Мальчишка умер. Ему было всего девятнадцать лет!
— Ева, не надо.
Она ненадолго зажмурилась, потому что его голос отвлек ее от тягостных мыслей.
— Я думала… о работе.
Он покачал головой:
— Ты вспоминала, что произошло в ночь с пятницы на субботу. У тебя на лице было написано, как тебе больно.
Прошло столько лет, а он по-прежнему читает все, что написано у нее на лице! Вот еще одна причина, по которой ему лучше уйти. Сегодня же! Она не может себе позволить снова впустить его в свою жизнь. Она надеялась, что как-то справится, но не получается.
— Тодд, ты меня больше не знаешь. — Она отодвинула чашку и взяла одну из двух тарелок, которые он поставил на рабочий стол. Положила себе яичницу, нашла вилку. — Я уже не та наивная девчонка, какой была десять лет назад.
Он смерил ее пытливым взглядом:
— Да, ты уже не та.
Тодд потянулся за своей тарелкой. Ева почему-то не могла отвести от него взгляда. Он подцепил яичницу вилкой, поднес ко рту… Обхватил губами серебристые зубцы. Она заставила себя опустить голову, положила в рот кусочек яичницы. Сочетание масла, яиц, сыра и перца оказалось восхитительным. Просто, но так вкусно! По утрам она в основном ограничивалась стаканчиком йогурта или злаковым батончиком, который ела по пути на работу. С ее губ слетел довольный вздох.
— Спасибо! — Он широко улыбнулся. — Ты по‑прежнему любишь яичницу‑болтунью с сыром.
Как она могла забыть, что он готовил ей яичницу с сыром и тост всякий раз, когда она оставалась у него ночевать? И еще важнее, как он мог запомнить что‑то настолько обыденное, как яичница с сыром?
Она допила кофе и посмотрела на часы.
— Мне пора.
Не дав ему сказать то, чего она не желала слышать, она скрылась в ванной. Бегство избавило ее от необходимости смотреть на него. Ева почистила зубы, причесалась и посмотрелась в зеркало. Не нужно быть психиатром, чтобы понять, какая проблема мучает ее сейчас. Тодд — единственный, кого она любила; он ее первая любовь. Он научил ее ценить свое тело, ценить секс. И она была по уши влюблена в него. Он позволил ей поверить, что их отношения никогда не завершатся.
