— Может быть, кто‑то пытается выманить нас отсюда.
— По‑моему, это все‑таки просто ветер.
— Наверное, ты прав. — Тара испуганно усмехнулась.
— Единственный способ во всем убедиться — выглянуть наружу и попытаться найти источник звука. Хочешь я выгляну?
В глубине души ей хотелось ответить «да». Но на улице темно и холодно, идет дождь. Кроме того, если за дверью таится опасность — безопаснее внутри, чем снаружи.
— Нет, — сказала она. — Думаю, ты прав. Это просто ветер. Прости за то, что я такая трусиха.
— Если хочешь, ложись снова спать и не обращай внимания на шорохи и скрежет.
— А может, зажжем камин в гостиной и устроимся на диване?
— Можно. — Он улыбнулся. — Дай только возьму рубашку и одеяло.
— А я захвачу попкорн, — ответила Тара, наконец немного успокаиваясь.
Оуэн просыпался постепенно. Сначала он смутно заметил свет по другую сторону его плотно сомкнутых век, затем ощутил, что к нему прижалось теплое тело. Тара, понял он, не открывая глаз. Мягкое тепло ее тела казалось идеальным и необходимым, как будто она была продолжением его самого, без чего жизнь была пустой.
Он открыл глаза. Осторожно потрепал Тару по плечу и сказал:
— Просыпайся, соня!
Она что‑то проворчала и свернулась клубком.
— Наверное, уже девятый час. Скоро за нами приедут Куинн и адвокат.
Она приглушенно застонала и что‑то пробормотала.
— Мне снился такой хороший сон, — пожаловалась она, поднимая голову и глядя на него сонными глазами.
Заспанная, без макияжа, со спутанными кудряшками, она была совершенно очаровательна, мила и желанна для него. Утренняя эрекция стала почти невыносимой.
Тара отбросила волосы со лба и посмотрела на него в упор. Из‑за того, что она свернулась клубком и прильнула к его плечу, она не чувствовала, как остро он реагирует на ее близость. Оуэн ждал, что она встанет и побежит в душ, но она не шевелилась, ее глаза потемнели. Он сдерживался из последних сил.
— Не знаю, что бы я без тебя делала, — прошептала она.
Ему не хотелось уходить от ее соблазнительного жара, особенно после того, как она нежно погладила его по подбородку.
Он молчал, не хотел рисковать: любое слово могло разрушить чары. Что его ждет? Чары разрушил громкий, немелодичный звон двух будильников.
Тара и Оуэн хором рассмеялись, и напряжение отпустило.
— Давай скорее! — крикнула Тара, вскакивая с дивана.
Он тоже встал и отвернулся, чтобы она не заметила, как он возбужден.
— Хочешь на завтрак яичницу‑болтунью?
— Лучше что‑нибудь более изысканное, — возразила она, останавливаясь на пороге своей комнаты. — Я сделаю тост по‑французски.
