– Соломинцев, – возмутилась я, когда он вновь уткнулся носом мне в шею, – ты достал. Не вру, еще раз посмеешь так щекотно вздохнуть, и я надену миску тебе на голову.
– Нет, эту тиранию точно надо прекращать. – Он вырвал салат у меня из рук, отобрал вилку и наколол на нее пару кусочков фруктов. – Будешь вырываться, покусаю.
– Это ты умеешь! – рассмеялась я, покорно съедая все с поднесенной ко рту вилки.
Я хмыкнула, вспоминая памятную ссору у магазина и то, как долго заживал после нее укус на шее. Стас, словно прочитав мои мысли, отставил миску на столик и коснулся поцелуем того самого места, где красовался синяк. Помнит, гаденыш! Прекрасно помнит.
– А ты умеешь врать, что с кем-то уже встречаешься, – проворчал он, осторожно прикусывая кожу. – Я чуть с ума не сошел.
Стоп. Что?
– Ты… – Я хотела что-то сказать, пыталась правильно выразить мысли. Да что там, хоть как-нибудь их выразить, но вместо этого лишь жестикулировала, удивленно глядя на Соломинцева.
– Что я?
Он улыбнулся и, притянув меня к себе, продолжил изучать губами шею – ласково, нежно, осторожно, заставляя таять от каждого прикосновения. Стерва снова спряталась в самую глубину души, помахав настоящей Энжи ручкой. Я запрокинула голову, глубоко дыша, но не вырываясь. Мало ли, действительно покусает? С него станется. А Стас продолжал:
– Я вел себя, как подобает хорошему мальчику, который приметил себе девочку, а она оказалась «занята». Дергал ее за косички и устраивал пакости.
– А ты немного не перерос такое поведение, а, мальчик? – промурлыкала я, не зная, от чего таю больше: от его поцелуев или этого глупого, но такого честного признания. Ведь я, пожалуй, тоже вела себя как та самая девочка, которую дергают за косички. Злилась и мечтала отомстить, когда должна была просто понять, что причина в другом. Love and peace.
Неужели я понравилась Стасу еще в самом начале? Попробовала представить себя его глазами, с его высоты: упрямая хмурая девчонка, которая может все сделать «сама», а на него смотрит, как на дерьмо. Хм, пожалуй, не только он мне подпортил самооценку в первую встречу.
– Первые сорок лет в жизни мальчика самые сложные, – хмыкнул Соломинцев, припоминая заезженную шутку.
Ла-адно, как скажешь.
– Значит, я сразу тебе понравилась?
Я ухватилась за самый важный сейчас вопрос, удобней устраиваясь на коленях Соломинцева и поворачиваясь к нему лицом. Так, отвечай. Хватит пытать меня поцелуями и вызывать из глубин души на смену нормальной Энжи ее далеко не скромную половину. Еще парочка поцелуев и попыток зубами стянуть с плеча широкий ворот свитера – и все, пиши пропало. Перед внутренним взором предстала картина: множество маленьких беснующихся демонических Энжи, которые, зловеще хохоча, разжигают огонь под большим котлом и собираются скинуть туда сопротивляющуюся Энжи-ангелка. Эй, товарищи, не трожь! Она и так всего одна, а вас – сотни.
