Я замешкалась, не зная, что делать дальше. Скорее всего, он не сможет рассказать мне никаких подробностей об Эулалии: найти ее мог только Биллапс. Я уже хотела было уйти, но тут Экер медленно развернулся, отложил сети и посмотрел прямо на меня белесыми, невидящими глазами.
– Если ты собираешься пялиться на старика все утро, девочка, лучше подойди поближе и составь ему компанию. – Экер вытянул руку и поманил меня корявым пальцем.
Подавив нервный смешок, я приблизилась к его скамье.
– Я не знала, что вы видите меня, – извинилась я, поправляя льняную юбку.
– Естественно, я не вижу тебя. Я же слепой, – ответил старик.
Я непонимающе встряхнула головой:
– Тогда как…
– Твои духи. Или мыло. Или что там любят юные девушки. Я почувствовал их еще за сто шагов.
– Ах, вот как.
К своему удивлению, я почувствовала разочарование, когда услышала такой приземленный ответ.
– Так что тебе нужно от слепого старика?
– Я слышала, вы были вместе с рыбаком, обнаружившим тело…
– Девочка моя, в следующий вторник мне стукнет девяносто восемь. В моей жизни было множество самых разных тел. Какое конкретно тебя интересует?
– Эулалия Фавмант. Дочь герцога.
Рыбак опустил иголку:
– А, эта… Ужасное дело.
– А ваш приятель Биллапс не заметил ничего необычного?
– Красивые юные леди не так уж часто падают с обрывов, не так ли? Ты ведь это имеешь в виду?
Я присела на скамью рядом с ним:
– Вы думаете, это был несчастный случай?
Экер поднес к груди два скрюченных пальца, словно пытаясь отогнать злых духов.
– А что же еще? Она точно не спрыгнула. Мы видели медальон.
– Медальон? – задумчиво повторила я. Никогда не видела, чтобы Эулалия носила подобные украшения.
Старик кивнул:
– Цепочка разорвалась, но надпись на самом медальоне мы все же различили.
Я хотела было задать следующий вопрос, но тут рыбак застыл и резко схватил меня за руку. Его костлявые пальцы впились в мою ладонь, и я вскрикнула от неожиданности и боли. Хватка была настолько крепкой, что я даже не попыталась освободить руку.
– Скоро что-то случится, – испуганно прохрипел он.
Я подняла свободную руку и прикрыла глаза от яркого солнечного света. Верфь жила в своем ритме и постепенно наполнялась привычными звуками. Над головой кричали чайки, выжидая момента, чтобы стащить наживку у ничего не подозревающих рыбаков. Капитаны кричали на грузчиков, раздавали приказы и время от времени крепко ругались на непутевых моряков, умирающих от головной боли после бурной ночи в таверне.
