— Привет, Жень, — голос верзилы звучал довольно высоко, диссонируя с угрюмым, изрытым кратерами оспин лицом и массивным подбородком. — Не надумала на Артура поохотиться? А то за него награду повысили.
— Сколько? — без особого интереса спросила брюнетка.
— Полторы.
Жрица присвистнула.
— И в честь чего?
— Да тут кое-как подробности всплыли. Говорят, он некую Надин порешил. Человека, — всадник сплюнул. — Игрока.
И лишь страх, стянувший сердце стальными цепями, не позволил проорать во всю глотку: что?!
Евгения отмыла от грязи изящную мраморную статуэтку танцовщицы, обернула в войлок и уложила в притороченный к корме двуколки сундук — поверх добытых за два дня артефактов. Все это, как пояснила девушка, тянуло на пять с половиной тысяч золотых с вычетом моей доли, составившей четыреста монет. Крышка едва закрылась, и уже завтра придется везти хабар антикварам, а значит, трат на охрану не избежать. Но лучше поработать еще день, чем потерять добычу.
— Все в порядке? — спросила спутница, когда сел рядом. — Ты с обеда угрюмый какой-то.
— Устал, — едва не дрогнувшим голосом произнес в ответ.
— Ничего — жрица толкнула меня локтем и улыбнулась. — Осталось немного.
Весть о гибели Надин выбила из колеи. Прежде не доводилось терять друзей и знакомых — отчасти из-за крайней малочисленности и тех, и других, и к такому снегу на голову оказался не готов ни морально, ни физически. Ощущение, будто остался совсем один в криминальном районе или зоне боевых действий, где смерть на каждом шагу, всюду царят волчьи порядки, некуда бежать и полиция не приедет на вызов. Волнение буквально сковывало движения и мешало мыслить, а отчаяние просачивалось в душу, как дождь сквозь дырявую крышу. Пока удавалось держаться и затыкать прорехи крохотными заплатками надежды и бодрости духа, но дыр становилось все больше, а вот затычек, увы, не прибавлялось.
И дальше будет только хуже, ведь «Иринор» для многих стал отдушиной и местом безнаказанных исполнений самых темных и потаенных мечтаний, за которые в обычной жизни светит если не пожизненное, то минимум четверть века строгача. Категорически против запретов игр, но чем дольше тут нахожусь, тем больше убеждаюсь, что иногда стоит делать исключения.
Кто избавился от девчонки ясно и ежу, и почему повесил всех собак на мою скромную персону — тоже. Непонятно, что теперь делать, ведь если охоту спонсирует Легат, то может назначить за голову такую награду, что гоняться за призом начнут даже неписи. Пока что маскировка работает, но если в поместье покойной Кирэль станут наведываться каждый божий день, кто-нибудь да обратит внимание на странного раба с перемотанным запястьем.
