В ночной тиши свистнула стрела и плюхнулась в воду. Мы разом повернулись на звон тетивы и увидели эльфийку в зеленой накидке с глубоким капюшоном и повязкой на половину лица. После выстрела прошли считанные мгновения, но «свежий» наконечник уже целил в грудь. А то, что при высадке приняли за кусты и сваленную ветром траву, как по команде выпрямилось и превратилось в лучников в маскхалатах.
— На колени, — с едва уловимым прибалтийским акцентом велела девушка.
— Слушайте, мы...
Стрела просвистела рядом с ухом и рассекла плащ на плече, при том ни на миллиметр не задев кожу. Я вздрогнул и скосил глаза, а когда перевел взгляд на мятежницу, та уже «перезарядилась» — бесшумно и молниеносно. Повторять не пришлось — мы опустились на мокрую траву и сцепили пальцы на затылках, как и подобает взятым в плен.
— Kha’r, — тихо распорядилась предводительница.
Двое подчиненных подошли к нам, забрали сумки, оружие и обыскали одежду. И снова спасибо Хорвату — фокусник на кой-то черт не выбросил розыскную грамоту. И когда я увидел, как эльфийка брезгливо разворачивает слипшийся от пота листок, сердце не то что в пятки ушло, а вообще телепортировалось из груди куда-то очень далеко и явно надолго.
— Охотники! — прошипела лучница, смяв бумагу.
— Стойте! — пискнула Надин. — Они хорошие!
— Хорошие охотники? Смеешься надо мной, hai’seann?!
— Да нет же. Они теперь за вас воюют. И хотят захватить крепость. А еще подрались с этим... как его — Боровом Выродком.
— Все так, — мы с разбойником истово закивали.
Партизаны переглянулись. В лунном свете их глаза поблескивали со зловещей настороженностью.
— Не верю ни единому слову, — эльфийка покачала головой, не сводя с нас презрительного взора. — Пусть Сцилла решает вашу участь.
***
Нам связали руки за спинами, натянули на головы пропахшие рыбой мешки и повели, что называется, три дня лесом, для дня полем. А точнее — твердой землей, чавкающей землей, качающейся землей, шаткими мостками, скрипучими мостками, лодками с двумя пересадками, и лишь на второй час блужданий по болотам вывели к лагерю в глубине редкого пролеска.
Никаких укреплений партизаны не строили, полностью полагаясь на мобильность: все свое ношу с собой и чуть что — сразу по тапкам. Самую большую площадь занимал длинный — шагов в сто — сруб, засыпанный дерном под самую крышу и сверху укрытый ветками. Рядом под навесом горел горн примитивной кузницы, где починяли мечи, кинжалы и переплавляли болотную руду. Тощий эльф, не таясь, звенел молотком, а сидящие полукругом девушки выламывали из глиняных форм железяки и, напевая под нос, затачивали наконечники для стрел.
