— Это давнишняя проблема, — терпеливо втолковывал Малькольму наставник из департамента транспорта. — Фактически она родилась еще в двадцатом веке, вместе с аэронавтикой. Развитие коммерческих полетов сдерживалось вначале отсутствием, а затем слабой оснащенностью внеземных колоний, а они, в свою очередь, не могли развиваться без регулярных коммерческих полетов. В той ситуации можно было рассчитывать лишь на саморазвитие, что давало очень, очень медленный рост, пока количество не перешло в качество. В какой-то момент кривые роста, словно по волшебству, взлетели вверх, и все преобразилось.
Малькольма интересовал не экскурс в историю, а то, какое отношение все это имеет к его проекту.
— Возможно, то же самое ожидает и ваш проект орбитальных заправочных станций, куда вы намерены поставлять водород с Титана. Вы хоть представляете, какой объем инвестиций потребуется для реализации вашей идеи? Такое себе может позволить разве что Всемирный банк, и то…
— А что вы скажете насчет Банка Селены? — спросил Малькольм. — Кажется, там охотнее идут на риск.
— Не верьте тому, что пишут об этих «гномах Аристарха». По части осторожности они ничем не отличаются от других банков. Они просто обязаны быть осторожными. В случае опрометчивых инвестиций банкам Земли будет ни жарко ни холодно, а они могут потерять очень и очень много…
Но прошло три года, и именно Банк Селены вложил пять мегасолей в первичные исследования осуществимости проекта. Потом проектом заинтересовался Меркурий и, наконец, Марс. К тому времени Малькольм, естественно, уже не был аэрокосмическим инженером. Он приобрел несколько новых профессий: финансового эксперта, советника по связям с общественностью, манипулятора в сфере СМИ и изворотливого политика. В это трудно поверить, но еще через двадцать лет с Титана отправились первые межпланетные водородные танкеры.
Достижения Малькольма были признаны исключительными и необыкновенными; их подробно анализировали в десятках научных работ, авторы которых отзывались о нем с уважением, хотя и не всегда искренним. Самым удивительным и даже уникальным считалось то, как он сумел повернуть свой тяжко завоеванный опыт инженера в русло управления. Процесс шел столь незаметно, что поначалу никто не осознал этой трансформации. Малькольм был не первым инженером, ставшим главой государства. Однако, как с кислой миной констатировали его критики, он стал первым инженером, основавшим династию. Человек меньшего калибра наверняка спасовал бы перед трудностями, но Малькольм двигался к своей цели напролом.
