От Юльки он ушел под утро, еле держась на ногах. Как потом день отработал — одному богу известно. Думать мог только о том, чтобы увидеть ее снова. Вечером они встретились, и все повторилось — с тем же жаром, словно им никак не удавалось насытиться друг другом.
Эти дни он прожил в сумасшедшем, угарном любовном чаду. Не хотелось даже думать о том, что Юлькина командировка когда-нибудь кончится и она уедет в свою Москву — навсегда. Но все когда-нибудь заканчивается…
Он пришел на вокзал провожать ее с большим букетом пышных августовских астр и бормотал какую-то чушь про то, что будет скучать, никогда ее не забудет и непременно приедет к ней, непременно. Под конец Павел совсем сник — так мучительно было смотреть на Юльку, стоящую в тамбуре. Еще несколько минут — и поезд тронется, унося ее далеко отсюда.
А что остается ему? Только коротать свою серую, скучную жизнь в родном городишке, вспоминать единственное яркое событие и безнадежно тосковать. В самом деле — кто он и кто она? Как говорил герой старого фильма — такой же нелепый влюбленный провинциал — звезды никогда не отклоняются от своего пути!
Он просто ушам своим не поверил, когда Юлька задумалась на секунду, откинула упрямую прядку волос, косо падающую на лоб, и выпалила:
— А ты давай со мной! Прямо сейчас…
В карих глазах девушки плясали веселые, опасные огоньки. Ее руки, такие тонкие, с нежными розовыми ноготками, протянутые к нему, звали и манили, так что невозможно, просто невозможно было устоять! Поезд уже трогался, когда он шагнул в вагон с платформы, и даже проводница — толстая тетка с серым усталым лицом — почему-то не стала протестовать. Юлька пошепталась с ней о чем-то, и всю дорогу до Москвы она подавала им чай в ажурных подстаканниках, и улыбалась такой всепонимающей, материнской улыбкой, что ее лицо казалось почти милым.
Москва встретила их ярко-синим небом, уличным шумом и той особенной, московской суетой, когда все бегут куда-то с озабоченными лицами, не глядя по сторонам. Казалось, что попал в огромный муравейник, подчиняющийся собственным, неведомым законам, где каждый следует своей тропкой, не теряя даром ни секунды времени. Да что там муравейник…
Будто в другом мире очутился! Даже самый воздух здесь казался особенным. Стоя на площади у трех вокзалов, Павел, прищурившись, долго смотрел на солнце, пока Юлька не начала дергать за рукав. Наверное, в этот миг он твердо решил для себя — когда-нибудь этот город станет моим!
