Но приехав в Саратов, мы узнали, что по субботам, согласно инструкции ГУИН (тогда — Главное управление исполнения наказаний, предшественник ФСИН), осужденных не освобождают. А значит, Лимонова могли выпустить из лагеря теперь только в понедельник.
Саратов летом — курорт, чем мы и не преминули с Быковым воспользоваться.
Собираясь в эту поездку и зная, какая нестерпимая жара стоит летом в Саратове, я не захотел облачаться в костюм: надел кроссовки, джинсы (правда, джинсы от-кутюр) и морковного цвета рубашку с короткими рукавами. В таком виде я и прибыл в Саратов, к удивлению встречавших нас на вокзале местных адвокатов и журналистов. Видимо, общее впечатление от моего несерьезного, прямо скажем, раздолбайского вида в такой ответственный момент еще усиливали и татуировки, упрямо вылезавшие наружу из-под рукавов рубашки.
Дима Быков тоже был одет под стать мне — в черную футболку с Че Геварой на груди.
В понедельник, 30 июня 2003 года, около 11 часов Лимонов вышел через проходную учреждения УШ382/13 на свободу под аплодисменты и приветственные выкрики встречавших его людей.
Перед этим я поднялся на второй этаж административного корпуса лагеря к его начальнику, который встретил меня как старого приятеля и пообещал, что они не будут затягивать процедуру освобождения Лимонова. В свою очередь он попросил, чтобы я объяснил людям, толпившимся с раннего утра у лагерных ворот с телекамерами, фотоаппаратами и бутылками шампанского, что «устраивать здесь митинг или пикник не следует».
И все-таки бутылки с шумом были откупорены и шампанское под радостные возгласы выпито прямо под окнами «хозяина» зоны.
Лимонов, с коричневым от загара лицом, коротко стриженный и гладко выбритый, в черном пиджаке и черной рубашке, ответив на несколько вопросов журналистов, поблагодарил за поздравления и поддержку всех присутствующих.
Через минут пятнадцать мы сели с ним и с Анатолием Тишиным (тогда — руководителем московской организации НБП и вторым человеком в партии) в машину, которой управлял местный адвокат Андрей Мишин, и поехали на Волгу купаться.
Еще сидя в Саратовской тюрьме после приговора, Эдуард сказал мне, что мечтает сразу же после освобождения смыть с себя в Волге всю грязь и тяжесть тюремной жизни. И вот эта его мечта сбылась!..
Несколько машин с журналистами попытались было следовать за нами, но нам удалось от них оторваться.
На берегу Волги, куда привез нас Мишин, мы с Лимоновым разделись и пошли купаться. Тут же, на берегу, мы распили с ним бутылку Hennessy, которую заранее приготовил предусмотрительный Андрей.
