— Не нужно, — кратко ответил Бодкин. — Если только не хотите, чтобы сила впечатления удвоилась. Единственное средство, которое может поставить преграду на пути видений, это сознательный контроль. — Он застегнул на голой, без рубашки, груди свою шерстяную куртку. — Ведь это не настоящий сон, Роберт, это древняя историческая память, и возврат ее — миллионы лет. Какие уж тут барбитураты!
Врожденный механизм, проспавший в вашей цитоплазме много миллионов лет, проснулся. Повышение уровня радиации солнца и температуры воздуха влекут нас назад, к спинному мозгу, к поясничному нерву, в древние моря, в особую область психологии — в невронику. Это всеобщий биофизический возраст. Мы на самом деле помним эти древние болота и лагуны. После нескольких ночей эти кошмары перестанут пугать вас, ужас от них поверхностен. Именно поэтому Риггс и получил приказ вернуться.
— Пеликозавр?.. — уточнил Керанс.
Бодкин кивнул.
— Впрочем, они не восприняли мои слова всерьез, так как это было не первое мое сообщение.
На лестнице, ведущей к камбузу, послышались шаги. Дверь энергично распахнул полковник Риггс, гладко выбритый и позавтракавший.
Он дружелюбно махнул им дубинкой, рассматривая груду, немытой посуды и своих подчиненных, раскинувшихся в креслах.
— Боже, что это за свинарник! Доброе утро. Нам предстоит занятный день, поэтому давайте посидим и поболтаем за столом. Я назначил отъезд на завтра на двенадцать часов, так что уже к десяти утра все должно быть погружено на борт. Я не собираюсь тратить ни капли лишнего горючего, поэтому будьте аккуратны. Как вы, Роберт?
— Превосходно, — коротко, не вставая, ответил Керанс.
— Рад слышать. Выглядите вы несколько вяловато. Хорошо. Если вы хотите взять катер, чтобы привезти свои вещи из Рица…
Керанс слушал его автоматически, глядя на величественно поднимающееся солнце. Теперь их разделял тот бесспорный факт, что Риггс никогда не видел снов, не ощущал их притягательную силу. Он все еще подчинялся прежним правилам и логике, все еще жил в прежнем, потерявшем всякое значение мире, вооруженный пачкой никому не нужных инструкций, как рабочая пчела перед возвращением в улей. Через несколько минут Керанс уже совершенно игнорировал слова полковника, прислушиваясь только к непрерывному барабанному бою в ушах, полуприкрыв глаза, так, чтобы можно было видеть сверкающую пятнистую поверхность лагуны.
Сидевший напротив него Бодкин, казалось, делал то же самое, скрестив руки на животе. Сколько раз во время их прежних бесед он в действительности был в миллионах миль отсюда?
