Тем временем дверь в его кабинет приоткрылась, и в появившуюся щель вбежала его младшая внучка Настя. Посмотрела по сторонам и, недолго думая, полезла к нему на колени обниматься. Следом забежал Сережка, средний. Старшие — Саша и Марина — вошли неспешно, солидно. По утрам они всегда приходили сказать ему: «Доброе утро!»
Когда они входили в кабинет, мужчина непроизвольно, по старой привычке, всегда мысленно считал их.
— Первый. Второй. Третий. Четвертый… — он улыбнулся. — Все! Доброе утро!
Пищак, Марь Иванна и другие
В августе 1986 года я принял под командование восьмую сторожевую заставу 180-го мотострелкового полка, что располагалась в десяти километрах южнее Баграма на небольшой горке с красивым названием Тотахан (отм. 1641 м). Через несколько дней к нам на заставу поднялся Хасан, командир отряда самообороны из кишлака Калашахи. Пришел познакомиться с новым командиром. Хасан принес бакшиш (подарок) — маленький, попискивающий, серый комочек — недавно родившегося котенка.
В местных кишлаках довольно часто встречались собаки. Иногда бездомные. При виде советских солдат они начинали сходить с ума от злости. Жили собаки и на наших сторожевых заставах. Иногда на заставы приходили бродячие псы. Их подкармливали наши солдаты. А потом они уходили. Такой же лютой ненавистью эти собаки встречали афганцев (но почему-то не всех, чаще незнакомых им или вооруженных). Люди относились друг к другу куда более терпимо.
Самое забавное, мне казалось, что это были одни и те же собаки. Только каждый раз они ненавидели разных людей: афганцев либо наших солдат. Все зависело от того места, где эти собаки находились в данный момент. Кто их только что покормил. И кому они пытались продемонстрировать свое «служебное» рвение. Словно они участвовали в каком-то спектакле. В театре абсурда. Кошки же встречались в кишлаках крайне редко. Летом под Баграмом было довольно жарко. У кошек было мало молока. И когда появлялись котята, кошка-мама могла накормить их только раз-другой. Затем молоко заканчивалось, котята больно кусали соски. И тогда кошка их бросала. Выживали немногие.
Подарок был немного неожиданный, но очень приятный. Не мудрствуя лукаво, я назвал котенка простым афганским именем Кот («пищак» на фарси). Кажется, это имя ему даже понравилось. Но еще больше ему понравилось, когда я его покормил разведенной в воде сгущенкой. Позднее он ел все то же самое, что и наши ребята, — кашу, рыбный суп «Ух», тушенку и даже кусочки обычных лепешек из тандыра.
