Причины успеха христианства: итоги
Многие читатели, несомненно, уже заметили, что я говорю о христианстве и христианах обобщенно, так, как будто раннехристианское движение было единым целым, а не сгустком разнородных явлений и движений. На самом деле, как нам хорошо известно, в первые четыре столетия своего существования христианство было на удивление разнообразно: различные христиане верили порой в очень разные вещи и участвовали в поразительно различных религиозных практиках. Об этом в наше время, особенно в последние сорок лет, написано множество книг[126].
Если так, можем ли мы делать широкие обобщения – вроде «христианство было эксклюзивным» или «христианство было миссионерской религией»? Я делаю такие утверждения, полностью сознавая, что христианство включало в себя широкий набор очень различных верований и практик. Разумеется, были христиане (возможно, даже большинство), не стремившиеся обращать в свою веру друзей и соседей. И почти наверняка имелось немалое число христиан, не желавших – в мыслях, на словах или даже в повседневной практике – полностью отказываться от почитания иных богов.
На мой взгляд, все это очевидно и без лишних слов. Однако все это необходимо проговорить – и подчеркнуть, что, на мой взгляд, для отстаиваемых мною тезисов все это неважно. Неважно, какая именно часть христиан всерьез рассматривала свою религию как эксклюзивную, какая часть занималась миссионерством. Для нас важно, что такая тенденция в христианстве, очевидно, существовала – и была достаточно популярной и серьезной. Именно такое христианство в конечном счете и стало господствующей религией в империи.
В заключение выскажу об этой победившей со временем форме христианства еще два тезиса. Первый – тот, что информацию мы черпаем в основном из дошедших до нас письменных источников, а эти источники склонны идеализировать раннехристианских лидеров. Высокообразованные христианские писатели первых столетий, на тексты которых мы ориентируемся, изображали христианство идеальной религией – и, должно быть, пламенно желали, чтобы таким оно и было. Так или иначе, необходимо помнить, что мы имеем дело с тем образом христианства, который стремились создать образованные церковные вожди.
Но в то же время это означает, что таковы были взгляды людей, обладающих в Церкви властью. Над этим стоит задуматься. На мой взгляд, бессмысленно считать, что «официальная» точка зрения церковных вождей не имела никакого отношения к взглядам множества низовых верующих, возможно, не слишком много размышлявших об этом самостоятельно. Люди, обладавшие властью, высказывали такие взгляды, проповедовали их, учили этому других – и, пусть их представления о Церкви и были идеализированными, эту идеализацию принимали и разделяли другие христиане, а не только элитарные авторы, чьи труды дошли до наших дней. И еще раз: для моих целей неважно, разделяли ли эти взгляды абсолютно все христиане. Достаточно того, что их разделяли некоторые – и, скорее всего, многие.
