) упрямо держится за отсталые обычаи своих невежественных предков.
Другие ученые утверждают, что это же слово изначально означало «мирный житель», в противоположность «воину». В этом случае воинам Христовым, сильным и мужественным, противостоят слабые и никчемные «язычники», не принадлежащие к Христову войску.
Никто в древности не называл себя язычником и не думал о себе как о язычнике – не потому, что это уничижительный термин, а потому, что в нем не было никакого религиозного значения.
Каким бы ни было происхождение этого слова – в любом случае это не самоназвание: в первые христианские столетия никто в римском мире не говорил: «Я не иудей, а язычник». Быть неиудеем, – а позднее и нехристианином, – означало просто быть таким же, как все остальные: признавать существование богов и почитать их согласно обычаям, дошедшим до нас с незапамятных времен. Таких местных обычаев существовало бесчисленное множество – и современный человек, пожалуй, каждый из них назвал бы отдельной «религией».
Как мы уже поняли, сами древние их так не называли – в их языке просто не было слова, обозначающего «религию вообще». И в сущности то, что думаем мы о религии сейчас, как правило, не совпадает с путями и способами почитания богов в древности. Если мы определяем религию как цельное мировоззрение, связную систему убеждений, верований и практик, с четко определенными богословскими представлениями и жесткой системой ритуалов – скорее всего, ни одна из так называемых языческих религий под определение не подойдет[61]. И, разумеется, огромное множество обычаев и традиций, существовавших на обширной территории Римской империи, невозможно слепить в единое целое и мыслить как одну-единственную «религию».
В римском язычестве (это слово я использую для удобства) не было определенного набора богов. В наше время древнегреческие и древнеримские мифы хорошо известны и обычно люди представляют себе богов античности в виде организованного пантеона: верховный бог Юпитер, его супруга Юнона, бог войны Марс, богиня любви Венера и так далее. Верно, что этих богов широко почитали по всей империи. Но единого пантеона не было. Было множество богов и еще больше способов им поклоняться, в зависимости от того, жил ли верующий в Северной Африке, Египте, Сирии, Малой Азии, Греции, Галлии, Британии или где-либо еще. Не было и универсальной мифологии. Более того: не было и единого языка для разговора о богах. Не было ощущения единства, некоей единой общности верующих по всей империи. Не существовало религиозных организаций в масштабе империи – никаких правил и авторитетов на уровнях выше локальной общины. Такую реальность нам даже нелегко себе представить
