— Э! Братец ты мой, — взмахнув руками, воскликнул Краюхин. — А ведь я велел дома борова зарезать!..
— Какого борова? — спросил письмоводитель…
— Тут у них свадьба затевается, — объяснила барыня…
— Как же теперь быть? — говорил Краюхин… — Кое доедешь, кое что… я и то уж у одного мирового был… в Петровке…
— У Окулова? — спросила барыня. — Это опять третий участок… а ваш пятый…
— Тебе что ж сказал Окулов? — спросил письмоводитель.
— Там сказали, в волостную надо… а я, знамо дело, поопасался: в волостной-то жмут нашего брата… а мировой лучше разбярет…
— Ты с кем судишься? — спросил письмоводитель.
— Вестимо, берем у своего брата…
Письмоводитель подошел к барыне и шепотом сказал:
— Ведь мы не имеем права судить…
— Почему же?
— Он приносит жалобу на крестьянина, а крестьяне с крестьянами разбираются волостным судом.
— Так вот видишь, друг мой, — сказала барыня Краюхину, — тебе ни к какому мировому не надо! ты прямо отнесись в волостное правление…
— А может, петух-то мировому подлежит, — сказал Краюхин…
Эти слова озадачили барыню, и она обратилась к письмоводителю:
— Справьтесь в уставе насчет поджогов.
Письмоводитель начал листовать устав, бормоча: «Штрафы, взыскания, дела по имуществу, сроки арестов…»
— Нет-с… Нечего и искать… там прямо сказано: если крестьянин приносит жалобу на крестьянина…
— Ну, значит, ступай! — сказала барыня Краюхину, — очень жаль, мой друг…
— Что ты будешь делать! — повертываясь к дверям, проговорил мужик.
— Ну, что, брат? Как решили? — спрашивал мужик Краюхина; когда он пришел к телеге.
— Что, милый! толков никаких нет! Я думал, барыня-то ловчей разбяре… она, видно, одна статья!
— Бать! — крикнул Иван, сидя в телеге, — я не ел!..
— Эко пасть-то разинул! — сказал отец, — я и сам из тебя не жравши другой день…
— Так что ж теперь? Как твои дела? — спрашивал мужик.
— Что дела! нет ли у тебя хлябнуть чего! а то, брат ты мой, у брюхе щелкая!.. Нам хоть штей влей…
— С чаго ж?.. Я скажу бабам… ноне капустки бог зародил…
— Пожалуйста… Я тебе заплачу.
— Идите в избу…
— Ванюха! подымайся! пойдем, хлябнем…
— Бабы! — кричал в сенях хозяин, — где их вихор взял? Эко окаянные!
С надворья показалась баба с пенькой в руках.
— Где вас разнесло? — кричал мужик.
— Аль не знаешь? пеньки мяли, — сказала баба.
— Улей проезжим штец…
— А хлеб-то у них свой?
— Какой свой? Разве тут большая дорога?.. Сходи в чулан….
Отец с сыном сели за стол и принялись за щи. Хозяин сидел сбоку на конике и говорил:
— Так тебя, братец ты мой, наша барыня не разобрала? Ведь она усех разбирая! Барин-то забубенный… а она, сердечная, все дела правит за него… Николи не слыхать, чтобы она обиждала… Знамо, писарь подсобляя… где ж бабье дело одной? Оно что ж, и барин до нас ничего… да там у них промеж себя вышло… кто их разбяре! дело не наше…
