Хлое вдруг становится тяжело дышать. Сердце странно пульсирует.
– Это невозможно, Хлоя. Невозможно, слышишь?
Она больше ничего не понимает. Сомнение отравляет кровь, ледяной холод пробегает по спине. Она начинает тихо плакать, Бертран обнимает ее:
– Это не страшно, дорогая. Я здесь, все наладится… Тебе помогут, вот увидишь.
* * *
Хлоя вышла из ванной. Снова душ, на этот раз горячий. И возможность поплакать втихаря. Горючие слезы, которые, как ни странно, принесли ей облегчение.
Она собрала свои длинные, еще влажные волосы в небрежный пучок, накинула белый пеньюар и добавила чуть-чуть духов.
Бертран решил этой ночью остаться.
Она присоединилась к нему на диване, перед телевизором. Он вроде бы увлечен фильмом. Она уселась рядом, пристроила голову ему на плечо. Как хочется забыть угрожающую тень, нависшую над ее жизнью. Только он может помочь.
– Тебе лучше? – поинтересовался он.
– Немного… Спасибо, что остался.
– Но это же нормально, разве нет?
– Мог бы и сбежать! Если я спятила, мог испугаться и дать деру!
– Обожаю риск.
Хлоя делает вид, что тоже заинтересовалась фильмом. Бертран вкратце рассказывает, что она пропустила. Человека преследует безумец, решивший разрушить его жизнь.
«Нервы на пределе»[10]. Словно нарочно. Ей не хочется знать, чем он закончится, зато она знает, как отвлечь внимание Бертрана.
– Выключи телевизор, – шепчет она, и ее рука скользит между двумя пуговицами его рубашки.
Не отрываясь от нее, он берет пульт и выключает звук, но не изображение. Хлоя встает, сбрасывает пеньюар. Бертран с хищной улыбкой разглядывает ее. Как если бы впервые видел ее голой.
– Я был бы полным психом, если бы сбежал, когда все мужики мечтали бы оказаться на моем месте!
Она снова чувствует, что сильна. Красива, притягательна и желанна. К дьяволу Тень.
Она ложится на него, расстегивает молнию на его брюках.
– Ты прав, я схожу с ума. Но только по тебе… Это опасно, как ты думаешь?
– Может быть. Поберегись, кто знает.
Чувственная и сладострастная, она сегодня выкладывается по полной. Медленно раздевает его, глядя прямо в глаза. Играет с ним, провоцирует. Выставляет себя напоказ и отстраняется. Дает и отнимает.
Долгие минуты она разжигает его до нестерпимости. До боли.
Тем острее будет удовольствие после. Когда он больше не сможет сопротивляться, останется совсем беззащитным.
Когда станет так больно, что его оболочка цивилизованного человека растрескается, уступив место дремлющему в нем животному.
