— Сеня, срочно собирайся в дорогу. Поедешь вместе с машинистом на его поезде. Предлог — навестить неожиданно заболевшего родственника в Китае.
— Есть товарищ начальник, — весело отзывается Сеня. Ему явно льстит мое доверие. Он ощущает свою значимость в серьезной работе.
Возвращается он ровно через три дня.
— Как дела? — спрашиваю его.
— Сувениры не привез, некогда было. А намерзся изрядно.
Намек понимаю правильно. Жду, когда Сеня отогреется изнутри — махнёт пару стопочек.
Наконец, он разговорился:
— В общем, запомнил я, кому машинист конверт передал.
— Кому? Маньчжур к нему подошел.
— Что, опять маньчжур?!
— Ага… Может, родственник того, что в каптерку заходил?
— А я откуда знаю! — говорю вслух, а про себя думаю: по мне маньчжуры все на одно лицо. Я их отличать друг от друга еще не научился, равно, как и китайцев.
— Одет он был хорошо — в темно-синем пальто, с дорогим портфелем в руке, а парфюмом вкусным от него воняло за километр. Я за ним с вокзала шел. Он сел в «Мерседес» с дипломатическими номерами.
— Как интересно!
— Номер машины запомнил?
— Обижаешь, начальник… на, я вот тут записал, — Сеня достает из заднего кармана джинсов огрызок листка с цифрами и буквами.
— Молодец… а к брату успел зайти?
— Конечно, успел, и на такси за «Мерседесом» проехать успел, и погулять успел, и по рынку прошвырнуться, где русские отовариваются.
Я словно вижу нарисованную Сеней картинку:
Шумный город, толпы людей и машин… Всюду яркие транспаранты с иероглифами, растянутые над проезжей частью, небольшие лавочки, в которых торгуют шелком и аляповатыми веерами. А рядом поп — корн. За картинку всецело отвечает мое воображение. Я никогда не был ни в Цицикаре, ни в Харбине. Знаю лишь, где они находятся географически, а еще то, что Цицикар — крупный промышленный центр, где в последнее время развивается химическая промышленность, в частности, производство удобрений. Но удобрения меня волнуют мало, в конце концов, у нас воруют не их…
— Стоп… что ты сказал про такси? Повтори, пожалуйста!
— Так я адрес запомнил, куда маньчжура привезли.
— Так говори, все из тебя клещами выуживать приходится!
— Не шуми, начальник, — Сеня снова лезет в карман, вытаскивает другую свернутую вчетверо бумажку и подает мне.
— Я китайские иероглифы читать не умею.
Сеня ухмыляется, берет ручку и пишет рядом текст по-русски.
— Вот это другое дело, говорю я и, на радостях, отдаю ему все доллары, которые заработал на случайном бизнесе с шинелями. Сеня доволен. А уж как я-то доволен!
