Осколком льда его задело, разорвало рубаху и окрасило алым, но крови совсем немного — здоровяку свезло, он отделался лишь царапиной. Меня не это сейчас интересует. Медленно-медленно выглядываю из-за колонны. Проведя рукой по лицу, прижимаюсь к камню, чтобы не видеть иссеченное осколками тело девочки, превратившееся в груду окровавленных лохмотьев. Ну почему она не полезла спасаться в норы под руинами? Привязалась к нам, хотела спрятаться рядом.
Волна гнева поднимается со дна души, я хватаю Бориса за грудки, бью спиной о колонну…
Боевой режим активирован
…и наношу удар — локтем в скулу снизу-вверх, и голову серба откидывает назад.
— Ты спятил, Ник?! — орет Рио.
Пульсирует жаром невидимый браслет, ему отзывается нечто в моей голове, там набухает плотный горячий шар.
Что это было? За миг до удара скула Бориса очертилась красноватым пунктиром, а потом… потом… Словно этот удар нанес не я, а мое тело! То есть я вроде бы и не терял контроль над ним, но руку как будто дополнительно что-то подтолкнуло нечто. Твою мать! Реально неожиданно!
А ведь было и еще кое-что. На краю поля зрения проступил знакомый человеческий силуэт, будто фигурка в интерфейсе компьютерной игры. От Прокси-Ядра, то есть золотого шара в районе его головы, световой импульс пошел по одной из линий Телесного Контура, через плечо — по каналу, идущему вдоль правой руки силуэта. Той самой руки, которой я нанес удар. Этот импульс и толкнул ее?
Я сжимаю и разжимаю кулак, быстро щупаю локоть, в котором еще трепещет тепло. Борис, схватившись за подбородок, отпрыгивает в сторону, озирается в поисках выроненного копья. Свое я тоже бросил, но мне плевать. Рукопашка так рукопашка! А он показушно таращит глаза и вертит пальцем у виска.
Похоже, никто не понимает, за что я его…
— Ты зачем вытолкнул ребенка из убежища?!
Борис возмущается с таким оскорбленным видом, что начинаю сомневаться в собственной правоте:
— Я?! Совсем долбанулся!
Он понимает, что за девочку вступится и Илай, а с нами двумя ему не справиться.
— Ты ударил ее ногой в живот, и теперь она мертва, — говорю я, силясь унять дрожь во всем теле.
— Что? — удивляется Илай за моей спиной. — Так и было?!
— Нет, конечно! — упорствует Борис. — Я ее не трогал, зачем она мне? Кто еще кроме этого психа видел, чтобы я ее выталкивал?
Мы замерли друг перед другом посреди затихшего мира, присыпанного осколками синего льда.
— Я правда ее не трогал! — глаза Бориса блестят, словно от обиды, он готов расплакаться. Парень вообще очень убедителен — в нем умирает классный актер. — У тебя крыша съехала со страху, Ник!
