— С кодовым замком — нет. Сейфы тяжелые, мы его не вытащим и вчетвером.
— По-моему, там самый простой замок, какие ты много раз вскрывал. Но даже если твоя правда, должна быть мелочь для сдачи — раз, техника и всякие компы — два, куча жратвы — три.
Крошка захлопала в ладоши:
— В Гнезде появится комп! Клево!
Я не разделяю их оптимизма:
— Что, и камер внутри нет? И снаружи нет?
— В супермаркете есть, а нас больше интересует склад.
— А сигнализация? Копы примчатся через пару минут, и что?
— Херня твои копы. Там живет тупой сторож Виски… Не помню, как его зовут. Я частенько хаживал к нему с выпивкой, я его типа друг, и он мне откроет.
— Ганк, я вор и грязно не работаю. Никаких убийств.
— Да какие убийства! Ты только постоишь на стреме и приступишь к делу, когда путь будет свободен. Откроешь сейф и все. Набьем рюкзаки, возьмем, сколько можно вынести. Спрячем все в надежном месте.
— Хочешь, я вырублю твоего Виски? — Мэг раскуривает сигарету. — Мне это — тьфу!
— Ганк, он же тебя сдаст, когда очухается, — поскрипев извилинами, выдает Крошка. — Ты ж не собираешься его убивать?
Ганк смеется:
— Конечно, нет. Ник вскроет замок. Или просто выманим сторожа и вырубим. В общем, схожу туда, все разведаю, составим план, а ты, Никки-малыш, подумай, с нами пойдешь или в свою чистенькую школу.
Слышу в его голосе намек на издевку, но лишь намек. Мы — семья, мы ценим друг друга такими, какие мы есть, и каждый чем-то силен. Друзья, жертвуя собой, прикроют мне спину, и я сделаю так же. Даже угоню машину матери, если это поможет делу, ведь у нее уже другая семья, где мне нет места. Взрослые никогда не делали мне ничего хорошего. И мать не исключение.
***
Домой ужасно не хочется. С большим удовольствием остался бы в Гнезде, но я обещал матери вернуться сегодня. Хотя зачем, спрашивается? Неужели ее и правда еще волнует, что со мной будет? У нее есть Марио, и она всегда принимает его сторону, прав он или нет.
В окне горит свет, но отсюда не видно, что творится на пятом этаже, кто толчется в кухне, моя дорогая маман или ее сожитель. Осторожно отворяю дверь, надеясь, что он уже дрыхнет, на цыпочках стараюсь проскользнуть в ванную, но оттуда выходит мать, вытирает руки о клетчатую рубаху. Смотрит укоризненно. Светлые волосы ее растрепаны и напоминают воронье гнездо, но даже несмотря на это она еще симпатичная. И слишком хороша для урода Марио.
Когда я родился, ей было двадцать. Из-за меня она не получила образования и не смогла выйти замуж за нормального мужика. Из всех ее мужчин, которых я помнил, Марио — самый отвратительный. Пришел на чужую территорию, перебивается непостоянными заработками и еще свои порядки наводит. Хуже всего то, что мать его слушает!
