С этим неожиданным странным вопросом прокурор упал на свой стул и, поставив локти на стол, облокотил подбородок на сложенные ладони, обратив глаза прямо в лицо Передкова. Тот не готовился к ответу, но застигнут врасплох не был, так как сам давно привык к подобного рода спорам. Тем не менее, первая фраза должна была быть нейтральной, для возможности хоть секунду обдумать ответ и она прозвучала, заменяя паузу:
— Признателен вам, Валентин Терентьевич, за вопрос. Вы напомнили мне сейчас образ Чичерина своей речью.
— Принимаю это как комплимент. Спасибо. Но я хочу знать твоё мнение. Почему? Скажу позже.
Вот теперь уже можно было говорить по существу. Николай Николаевич собрался с мыслями.
— Попробую быть столь же метафоричным, как и вы. По-моему колодцы истории не для того создавались, чтобы в них плевать без оглядки. А треск в печати именно этим отличается. Мне лично он очень не нравится. Мы должны сегодня и завтра избегать всего плохого, что было, но для этого надо правильно понимать причины того, что имело место. А за сегодняшней трескотней журналистов и новых политиканов не поймёшь кто прав, кто виноват. Одно ясно, что хотят напрочь убить любовь и веру в Сталин, затем подберутся к другим революционерам вместе с Лениным, ну а завершат перечёркиванием всей революции с её идеями.
— Нельзя не согласиться с этой мыслью, хотя не хочется, но такие попытки действительно есть.
— А что касается национального вопроса, то, мне помнится, одно время у нас назревал вопрос об отмене в паспорте графы национальности. То есть писать каждому — гражданин Советского Союза. Это было бы самым правильным. Тут ни русским, ни украинцам, ни евреям не должно было бы быть обидным. Нации и их традиции не устранялись бы, но равноправие для всех в стране обеспечилось бы наверняка.
— Вот это я и хотел от тебя услышать.
Прокурор опять поднялся и зашагал.
— Идеи национального равноправия витают давно. Пример более-менее близкого осуществления её, мне кажется в Соединённых Штатах Америки, поскольку территория страны заселялась различными нациями, а объединение происходило не по национальному признаку. Там, правда, существовала долгое время и сохранилась в какой-то степени расовая дискриминация. В то же время возможности для полного равноправия наций у нас в стране были гораздо выше. Но именно эти возможности начинают разрушаться. Не так?
— По-моему так.
Прокурор опять неожиданно сел и, откинувшись спиной слегка назад, подперев подбородок одной рукой так, что указательный палец оказался на щеке, вдруг сказал:
