– Обувку жалко, – пискнула она сверху.
– Да чтоб тебя… – буркнул мальчишка и уселся стягивать с себя сапоги. – На, надень, – кинул он ей один, а следом и второй, – а свои сюда бросай. И быстрее давай, я не сова, в темноте не вижу.
Девочка торопливо сменила обувь и почти так же скатилась на дно оврага. Уселась снова переобуваться. Взяв свою туфлю, она чуть не заплакала, но закусив нижнюю губу, все же, надела.
– Че, туфли так жалко?
– Обувку, что ли? Да, жалко, конечно, красивые были, и мамка ругать будет, но я не из-за того, просто ноги растерла, болят сильно. Может, я лучше босиком пойду? – но поглядев на острые камешки, молча скривившись, обула и вторую.
– Я тоже растер, в кровь. Потерпи, думаю, тут рядом уже.
– С чего ты так решил?
– А вон, гляди, пятна бурые видишь? Это кровь… Митек-то босый, вот и побился, а тут еще добавил.
– Ну, он как бы привычный, у него обувки никогда не было. Даже зимой.
– Как же зимой босиком?
– В обмотках.
– Че это такое?
– Забыл? Тряпье на ноги наматываешь и дощечку или коры кусок, да веревочкой привязываешь, это и будут тебе обмотки.
Калин крепко выругался.
– Не сквернословь, Боги того не любят.
– Ладно, пошли, а то я и есть уже хочу.
– Я тоже. А тут холоднее, чем наверху, – зябко поежилась сестра, передернув плечами. – Вон, гляди, еще пятно.
– Угу, вижу…
Подобрали зверя и гуськом двинулись по следам Митька. То, что это точно Митек, ребята убедились, найдя полный отпечаток маленькой ноги.
Темнело стремительно, а дети все шли. На сколько километров тянулся их путь, неизвестно, никто его не измерял.
– Гранд-каньон какой-то, а не овраг, – бурчал раздосадованный мальчишка себе под нос.
– Калин, я устала, не могу больше, и мне холодно очень. Давай хоть гада этого бросим, а? Нет больше сил моих его тянуть.
– Смотри! – Калин указал на мерцающий слабый огонек, отблески которого метрах в пяти над головой метались по камням.
– Ой! Что это?
– Надеюсь, что отблеск от костра в пещере.
Калин свистнул в два пальца. Тишина. Он повторил еще дважды и только примерился для четвертой попытки, как слабый свист в ответ раздался сверху.
– Точно он! – радостно воскликнула Анята. – Митек! Мить, это мы!
– Тщ-щ! – зашипел на нее брат. – Не ори ты так громко, звери услышать могут.
– Ой! – с опаской девочка осмотрелась, вглядываясь в кромешную темноту. – Но как нам взобраться туда? – спросила она уже шепотом. – Высоко же.
Наверху зашебуршало, и нечто гибкое полетело вниз. Негромко шлепнулось о стену.
