Шутка не помогла, Воха поперхнулся сигаретным дымом:
— Чего, чего?
По лицу Боба скользнул свет от фар. К дому подъехала еще одна машина, в которой Боб узнал личный автомобиль Хорунжего. Петрович вышел из машины, одетый в штатское, почесал щетину и осмотрелся. По-видимому, он искал в толпе Воху. И по всему было видно, что выдернули его прямо из дому и он от этого был, мягко говоря, не в восторге. «Опять капитан Калганов оказался в центре событий. Только вчера дело Балабана от него забрали, как сегодня — стрельба в квартире Воропай. Лимонадный Джо, хренов!»
Боб отвернулся. Воха все еще смотрел на него во все глаза, переваривая новости о Новаке. «Он просто не мог поверить, что Виктор опустился до примитивного шантажа и что он, Воха, вдруг оказался разменной монетой! В том, что Новак сможет сделать так, чтобы его поперли со службы, он не сомневался. Там уже уровень не Заплавы с его тупой слежкой, а покруче. Новак на последнем Венском балу был сфотографирован рядом с их министром и пресс-секретарем президента. Одно вовремя ввернутое словцо между парой глотков шампанского, и даже Петрович не отмажет. Да, уж! Мало сегодня было потрясений, так на тебе еще одно! Вот она, карма в действии!»
— Начальство прибыло. Иди, работай, Воха! — Боб кивнул в сторону машины. — А я поехал. Не хочу Петровичу глаза мозолить.
Воха приобнял Боба на прощание, вместо того чтобы, как обычно, стукнуться кулаками, и тот понял, насколько его другу было сейчас тяжело. Боб сунул в карман Вохиной куртки свою «зиппо». Это меньшее, что он мог сейчас для него сделать. Кроме того, конечно, чтобы оставить Тамару, навсегда уступив ее Виктору Новаку, человеку, действующему, как вирус, который выжигает с холодным расчетом все, что может оказаться ему неподвластно. А разве Боб еще не уступил?
Белое пятно перед глазами стало расти, расти и вдруг вспыхнуло ярким желтым светом. Новак в медицинском халате отодвинул руку, и показалась напольная лампа под абажуром из прессованной бумаги. Тамара моргнула. Она медленно приходила в себя. Где это она? Ага, знакомая лепнина на потолке, окно, тумбочка, цветы в вазе. В этой же палате когда-то на заре их отношений лежал сам Виктор. Странно, что они теперь поменялись местами. Виктор следил за сменой выражения лица Тамары: пришла в себя, осмотрелась и вспомнила — взгляд стал более осмысленным и оттого мрачным. Нож над ее лицом. Улыбка психопатки. Похороны Тимура. Цепочка событий несомненно привела бы ее к остальным трагичным событиям последних лет, если бы Виктор вовремя к ней не наклонился:
