«Тома! Тамара!» — Воха бросился к подъезду, на ходу вытащил пистолет. О, сейчас он был бы благодарен своей капризной машине, если б напрочь о ней не забыл.
Дверь подъезда оказалась запертой на магнитный замок. Непослушные пальцы наугад набрали номер первой попавшейся квартиры. Три гудка вызова показались вечностью.
— Кто там? — раздался женский старческий голос.
— Полиция! Открывайте!
— Я не вызывала! — после паузы произнесла старушка.
— Так вызывайте! В квартире Воропай нападение! Открывайте же скорей!
Наконец дверь открылась, и Воха смерчем ворвался в подъезд. Он помчался к лифту, но лифт стоял где-то на верхнем этаже и, судя по звукам погрузки, не торопился ехать. Махнув рукой, Воха рванул по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки. Боль в плече, едва утихшая после отпуска по ранению, резко вернулась и мешала дышать. Воха сцепил зубы и ускорил бег.
«А на вид — хрупкая», — Тамаре удалось вырваться из железной хватки Жанны. Она бросилась в прихожую, на ходу преграждая путь за собой креслом и столом. За дверью раздался крик Вохи:
— Тома! Я здесь, Тома!
Ручка двери бешено задергалась.
Жанна занесла нож, Тамара сорвала с вешалки пальто и швырнула ей в лицо. Это дало ей пару секунд форы, чтобы дернуть дверную ручку со своей стороны:
— Воха-а-а!
— Отойди от двери! — Воха крикнул что есть мочи и выстрелил в замок. Плечом вынес дверь и ворвался в прихожую. Боль его ослепила, и он скорее почувствовал, чем увидел, как Тамара бросилась к нему. Но он резко оттолкнул ее себе за спину:
— Назад! Падай!
Пока, утратив равновесие, Тамара сползала по стене, Жанна попятилась в комнату, прикрываясь Тамариным пальто, как щитом, и выключила свет. Хороший ход! Но… Воха среагировал мгновенно и выстрелил, не целясь. Доля секунды… И Жанна вскрикнула и упала.
Воха обернулся к Тамаре. Она лежала на полу, закрыв голову руками и часто-часто дышала, изо всех сил пытаясь не отключиться. Воха опустился перед ней на колени.
— Все! Все! Тома! Все.
Тамара подняла залитое слезами лицо и бросилась ему на шею. Плечо пульсировало нарастающей болью, но Воха нашел в себе силы помочь Тамаре сесть. Она судорожно цеплялась за рукава его куртки и повторяла, как заведенная: «Макс! Макс! Макс!»
Воха нежно погладил ее по голове и тихо прошептал, сглатывая навернувшиеся слезы:
— Я здесь, Тома! Я с тобой.
С улицы доносился вой полицейских сирен. Воха глянул в сторону окна.
Старушка, значит, вызвала! Молодец! Сознательная.
Боб заехал передним колесом на бровку. Днище жалобно проскрежетало о бетон, но он выключил зажигание и оставил все, как есть. У подъезда мигала «скорая», перегородив въезд паре полицейских машин. Опоздал. Теперь придется держаться в тени, чтобы не попасться на глаза бывшим коллегам. Воха вышел сразу же, наверное, все это время, после звонка, выглядывал его машину в окно. Он молча стал рядом, вполоборота, чтобы и Боба прикрыть, и не прекратить наблюдение за подъездом. Ведь сейчас он тут был главным действующим лицом.
