— Калганов! Мы вместе уже две недели! Я имею право знать!
Воха мягко отстранил подружку:
— Семнадцать дней. И вся жизнь.
— Как я буду выглядеть, если приду одна?
Воха понимал, что Лариса права, но в то же время он знал, что она не из тех, кого волнует, что о ней скажут другие. Общественное мнение, — как она сама не раз говаривала, — это мнение тех, кого не спрашивают!
Воха запомнил эту фразу, чтобы при случае ввернуть в разговоре с Носовым.
— Езжай. Я подтянусь. — Воха протиснулся в прихожую.
— Не уверена, Володя. Зная тебя… Но я готова все отменить, сидеть дома и безропотно ждать, если ты расскажешь, куда и зачем сорвался, на ночь глядя.
— Ничего интересного, — надевая куртку, отмахнулся Воха.
— А я чувствую — что-то закручивается. Может быть, мне взять камеру и с тобой?
Лариса выпятила грудь и подмигнула.
Воха прищурился.
— Так ты со мной ради сюжетов? Используешь?
Повисла неловкая пауза. Тик-так. Тик-так. Старые часы в прихожей отмеряли секунды. Лариса выбирала, обидеться на бойфренда или проявить заботу. «Эх, если бы не этот Новак».
— Глупости и сплетни, Калганов. Просто я волнуюсь за тебя. — Ей таки пришлось играть в заботу.
Воха отошел так же быстро, как и вскипел. Он нежно обнял Ларису и поцеловал в макушку с высоты своих двух метров.
— Извини. Я не знаю, когда вернусь. Как получится. Но рассказать пока ничего не могу. Не моя тайна. Да и ничего особенного — так, семейные дела моих друзей детства. Поверь.
Перемирие было восстановлено. Лариса потянулась с ответным поцелуем. Настроение у нее стремительно улучшалось. Сразу по двум поводам: и на корпоратив пойдет одна, и господину Новаку есть о чем доложить. Когда Калганов застегнул куртку и поспешно вышел, Лариса вернулась к зеркалу. Укладывая накрученные пряди шпильками в затейливую прическу, она прислушивалась к шуму лифта в коридоре. Повременив для полной уверенности еще пару секунд, она таки взялась за телефон. «Дела друзей детства? Так и доложим. Хотя, тоже мне тайны мадридского двора, наверняка что-то у этого Шульги с собачьей кличкой стряслось или у «Черной вдовы» Воропай». В окне старенький «опелек» чихнул и дернулся. Неужели сломался? Нет. Воха выехал со двора и мгновение спустя на дисплее у Ларисы высветился знакомый номер.
— Виктор Захарович! Это Островая. Тут такое дело…
«Хороший месяц — март: февраль отступает черным ходом, у парадной двери ждет весна. Самое время для перемен».
Джоан Харрис. Шоколад.
Воха поежился, отворачивая лицо от колючего ветра, швырнувшего горсть мокрого снега ему за шиворот. Под ногами чавкала грязно-снежная жижа. Он топтался на пороге уже пару минут, глядя, как внутри кафе «У Мамеда» горит теплый свет, создавая, как нынче модно говорить, «ламповую» атмосферу. Вохе захотелось забыть о цели своего визита и просто зависнуть тут на пару часиков с коньячком и крепким кофе. Покурить кальян со вкусом вишни, укутать ноги в отсыревших джинсах клетчатым пледом и смотреть на чужую жизнь за окном, угадывая судьбы случайных прохожих. Так они часто делали с Бобом. И Борька всегда выигрывал, в точности определяя профессию и возраст незнакомцев, правда, спрашивать у них документы для подтверждения потом приходилось Вохе, откровенно злоупотребляя служебным положением. А все потому, что у него, капитана Калганова, была заветная корочка, а у Боба нет. Шульга уволился из органов после того, как их шеф Петрович ему не поверил. Да, а кто бы поверил? Боб вычислил, что Макса убил не Колька Хмурый, подрывник из банды, а кто-то другой, тот, кого, в свою очередь, вычислил Макс. Теперь Боб был уверен, что Макс тогда вышел на след маньяка, серийника. Как они его теперь называли, Портного. За что этот маньяк Портной его и подорвал, замаскировав всю операцию под дело рук банды Хмурого. Мудрено и бездоказательно. Так Петрович и сказал. А может, и не так, Калганов при той беседе не присутствовал, но зная Петровича, был почти уверен, что приблизительно такими словами их разговор с Шульгой и завершился. Лучший аналитик отдела теперь гаражных дел мастер. Еще и поехал малость на всякой дзен чепухе. А долго ли поехать без службы, да без бабы? Эх, Борька! Борька! Упертый черт!
