Его отец стоит на пороге. Крепче хватаюсь за руку Максима — большую, широкую и по-мужски сильную, в попытке успокоится. Только она меня и держит сейчас от побега.
— Ну, наконец-то! Я уж думал вы не придете.
— Пробки — не выдает меня Максим.
— Проходите скорее, а то все остынет.
Андрей Юрьевич широко улыбается, и я вижу, что улыбка у них с Максимом очень похожа — такая же завораживающая. Во взгляде нет ни осуждения, ни недовольства, только приветливое участие. Меня немного отпускает.
— А я как в школу пришел, так сразу и понял в чем там причина всех этих прогулов и бунта. Ну, думаю, влюбился пацан. И это понятно, такая красавица! — Немного позже, когда мы уже поужинали и пили чай, говорит мне Андрей Юрьевич. Максим так мило смущается от этих слов. — Я как Аню свою встретил, так тоже голову потерял совсем — чуть академию военную не бросил. Она не дала, ругалась. Вся такая серьезная была, правильная… — его взгляд подернулся дымкой воспоминаний.
— Да. И его отец очень даже рад.
Мама сделала кофе и плеснула туда коньяку. Я отобрала у нее кружку.
— Мам, нельзя коньяк и валерьянку смешивать!
— А так издеваться над мамой можно?! Скажи! — По родному лицу начинают течь слезы. У меня и самой нервы сдают. Я обнимаю ее крепко-крепко, шепчу:
— Я его люблю, понимаешь… сильно. Никогда и никого так не любила.
Теперь мы плачем обе. Папа махнул рукой, глядя на нас ревущих, и вышел из кухни. Я рассказываю маме о Максиме.
— Ладно, — сдается, наконец, она, вытерев рукой лицо. — Делай что хочешь, но потом не плач. И не прибегай ко мне.
— Хорошо. — Улыбаюсь и целую маму в щеку. — Я тебя люблю.
— Подлиза ты.
Через две недели уже Максим волнуется перед встречей с моими родителями, но он сам захотел с ними познакомиться. Я поправляю непослушную прядь над его лбом и нежно целую в губы.
— Люблю, когда ты такой серьезный. Прям взрослый. — Поддразниваю.
Он смотрит на меня и видит озорную улыбку, взгляд немного теплеет, и сжатые губы растягиваются в ответной улыбке. Я вижу, что он вынырнул из своих тревожных мыслей.
— А я просто тебя люблю — отвечает и крепко обнимает. Его руки ползут со спины на ягодицы, а губы утыкаются в шею, оставляя там дорожку поцелуев.
— Опоздаем… а мама этого не любит. — Говорю, жмурясь от приятных щекочущих ощущений.
— Да… — Соглашается, но руки не убирает. — Если что, я погиб смертью храбрых.
— Дурак ты!
Мы топчемся на пороге родительской квартиры. Максим уверено и крепко пожал руку папе, вручил букет маме и наговорил ей кучу комплиментов, отчего она раскраснелась, как девчонка. Знакомство прошло не без неловкостей. Мама устроила допрос с пристрастием, во время которого Максим держался уверенно и спокойно.
