Два дня Гордеев меня намеренно не замечал, лишь на посадке в самолет, когда я, стоя у трапа, пропустила весь класс, отмечая каждого в списке, он остановился рядом и тихо сказал:
— Я исполнил ваше желание. Нравится?
Не знаю, чего он этим добивался, но я растянула губы в вежливой улыбке:
— Ира хорошая девочка. Из вас получилась очень красивая пара. Поздравляю. — Надеюсь, это было достаточно убедительно, потому что эти слова потребовали на тот момент всех моих душевных сил. Максим ничего не ответил, только быстро прошел в салон самолета.
И когда северно-серый, вечно простуженный Питер остался внизу за тяжелыми неторопливыми и неповоротливыми тучами, я пыталась безуспешно уснуть. На душе который день скребли злые и бездомные облезлые кошки.
Провалявшись дома целые сутки в постели, пусто глядя в потолок и не слушая работающий фоном телевизор, звоню Тоне. У нее голос звенит от счастья — они теперь с Волковым вместе, и он собирается ее увезти с собой в Москву.
— А как у тебя дела? Как съездили? Дети ничего не натворили?
— Нет, все хорошо… — В голос прорываются, едва сдерживаемые слезы. — Придёшь ко мне?
И через час я лежу у нее на коленках, а подруга гладит меня по голове, перебирая волосы.
— Самое страшное, что я, кажется, в него влюбилась. — Признаюсь в том, что мучает уже давно, просто осознание пришло только сегодня.
— Это было неизбежно. — С видом мудрой всезнайки заявляет подруга. — Почему-то еще тогда, в «Космосе», когда он стоял и смотрел на тебя, я подумала, что это произойдет. Между вами прямо искры летали.
— Что мне делать, Тонь? — поднимаюсь с ее колен и с надеждой смотрю подруге в глаза, может, она скажет, как мне быть. Потому что сама я уже ничего не знаю. Я так устала.
— Не знаю. — Она пожимает плечами. — Ждать. Может быть все пройдет, а может, ты все же сдашься своему Гордееву.
— Да я же старше его на целую жизнь! Десять лет — почти вечность, если подумать. Чувствую себя старой извращенкой.
— Глупости! — Тоня смеется. — Ты помнишь мою соседку, тетю Клаву? У нее с мужем двенадцать лет разницы. Две-над-цать! — по слогам, как для дурочки повторяет подруга. — И ничего, счастливы.
— Ты что такое говоришь! — В ужасе машу головой. — С ума сошла?! Он же еще ребенок!
— Зато под себя воспитаешь. — Смеется она, а я бью ее маленькой диванной подушкой. Завязывается небольшая потасовка, после чего, сдув волосы с лица, Тоня продолжает. — Ну а если серьезно, то ситуация не просто сложная, а дерьмовая.
