— А какая здесь главная улица? — спросил он.
— Ямачата-Дори. Она как раз к порту ведет.
Расставшись с комиссионером, Гога прошел через просторный, безупречно чистый зал ожидания и вышел на привокзальную площадь. Необычайное, прежде никогда не испытанное чувство охватило его — ощущение полной своей независимости, свободы от всяких обязанностей: путешественник, думающий только о том, как бы поинтереснее провести имеющееся в его распоряжении время. Он постоял несколько минут, осматриваясь и решая, в какую сторону идти. Залитая прозрачно-золотыми лучами утреннего солнца площадь сверкала и переливалась чистыми красками погожего летнего утра. Прямо, как видно, к центру города, вела довольно оживленная, густо обсаженная деревьями улица. Гога решил двинуться по ней. Он шел по чисто выметенным, обильно политым тротуарам, мимо открывающихся магазинов, парикмахерских, пивных баров (которые здесь попадались часто), ресторанчиков, газетных киосков и вскоре вышел на большую круглую площадь… «Охироба» — прочел он написанное наконец латинскими буквами название. Отсюда в четыре стороны радиально расходились широкие улицы (по одной из них он пришел), а прямо перед ним высилось шестиэтажное массивное здание, явно еще русской постройки, с величественным подъездом и мощной колоннадой по фасаду, — «Ямато-отель». Гога знал, что во всех японских городах лучшие гостиницы называются так.
Обойдя вокруг площади и полюбовавшись на нее под всеми ракурсами, Гога остановился около лотка, в котором, как ему показалось, продавали мороженое, но это было «кори», японское летнее лакомство. Пожилой японец, выглядевший весьма щеголевато в рабочем комбинезоне и бело-красном бейсбольном кепи, быстро настругал ему в тарелку от глыбы льда целую снежную горку и полил ее из двух бутылочек красным и синим сиропами, взыскав всего пять сен. Яство выглядело очень привлекательно, но на вкус снег и оказался снегом, чуть подслащенным и подкисленным. Однако, не желая обижать вежливого продавца, Гога заставил себя проглотить всю горку.
И тут Гога вспомнил, что не видел еще моря — ведь нельзя же считать морем скрытые розовато-голубой дымкой пустоты, которые возникали вдалеке то справа, то слева при подъезде к Дайрену.
Рокотан, Хошигаура, Какагаси… Гога помнил названия приморских курортных мест в окрестностях Дайрена. И хотя первое привлекало больше своим названием, в самом звучании которого слышался шум морских волн, он все же решил ехать в Хошигаура, о котором ему много рассказывал Алеша Кокорев, проводивший там каждое лето. Гога даже знал, на каком номере трамвая туда добираться.
