.
— Прости. Я не могу.
— Что не можешь?
В реке плавала ее блевотина.
Мэгги проглотила ком в горле:
— «Алхимия финансов»? Не слишком возбудительно.
— Сказала мажорка с открытым на ее имя трастовым фондом.
— Ты совсем охренел? — Она скатилась с него, легла на спину и скрестила руки на груди. — Лучше бы молчал, ей-богу.
— Извини.
— Зачем ты так сказал?!
— Мэгги, — взмолился он, — прости!
— Кончи уж как-нибудь сам.
Он закрыл глаза, положил руку ей на бедро и минуту спустя, застонав и содрогнувшись, замер.
— Что я вообще тут делаю… — сказала она.
Они молча лежали рядом. Дыхание Майки успокоилось. И тогда он спросил, не приехал ли к ней отец.
Мэгги прыснула:
— Я голая. Ты голый. Что за вопрос, блин?!
— Так он приехал?
— Нет…
— Ты недавно с ним виделась?
— Нет!
— Тогда, может, с братом встречалась?
Она покраснела:
— Тебе-то какое дело?
— Просто интересно.
— Интересно.
— Просто в универе ты начинала первой, когда хотела выпустить пар.
— Неправда!
— Вспомни-ка: после Дня благодарения, после зимних каникул, в родительский день…
— Ладно, ладно, ладно!
Ну вот опять: восприимчивость и наблюдательность. Откуда? Может, она недооценивала Майки? Хотя, откровенно говоря, недооценивать его было очень легко. Да и вообще — выносить ему оценку. Он был еврейский мальчик из Уайт-плейнс. Мэгги даже никогда не спрашивала его о детстве, ведь все и так было предельно ясно: летний лагерь, непременное участие в Маккабианских играх>{11}, проникновенная речь на бар-мицву (написанная в соавторстве с гиперопекающим родителем). Экзамены на «отлично», бесплатная поездка в Израиль…
— Знаешь, это был даже не трастовый фонд. Я вообще не мажорка, если уж на то пошло. Ты ведь это понимаешь?
— Не совсем.
— Бездушная скотина!
— Ну серьезно, в чем разница-то?
— Во-первых, никакого трастового фонда на мое имя нет. Просто я получила наследство, потеряв очень близкого человека. Во-вторых, до смерти мамы я даже не знала, что мне полагается какое-то наследство. У меня нет мажорского менталитета, а именно это имеют в виду люди, называя кого-то мажором. И в-третьих, я отказалась от денег!
— Неужели?
— Да!
— Только ты еще не совсем от них отказалась, верно?
— Откажусь!
— Нельзя сказать: «Я отказалась от денег», если деньги до сих пор лежат в банке. На твоем счете.
Мэгги фыркнула:
— Ну, извини. Слушай…
Проблема Майки, вдруг осознала она, — не столько моральные изъяны, сколько его жизненная траектория. Он во всех отношениях хороший человек, который слишком быстро вырос. Международные финансы, лишний вес, политический консерватизм — разве так полагается жить молодому парню двадцати с небольшим лет? Зато Мэгги делает все правильно: проживает молодость на полную катушку, пренебрегая благами и привилегиями, и изо всех сил приносит пользу миру…
