Идеологи войны любят порассуждать на темы «честный бой» и «военная хитрость». «Честный бой», на мой взгляд, понятие совершенно абсурдное — много ли чести в том, что незнакомые люди бросаются друг на друга, как дикие звери, с единственной целью: зарезать, задушить или застрелить. Постановка же мин относится к категории мелких военных хитростей: идет себе человек, и вдруг его разносит в клочья взрывом. Ничего не скажешь, хороша хитрость! К убийству из-за угла люди «незапятнанных военных мундиров», «люди чести» относятся несколько брезгливо. Но чем же постановка мин отличается от бандитского стояния «за углом» с камнем, ножом или пистолетом в руке?
Мины — самое популярное оружие на нынешнем этапе ливанской войны. Следом за минами идут засады — еще одна разновидность «военной хитрости»: убить и убежать. Сеятели мин и участники засад — местные люди, недовольные создавшимся положением. Мы называем их террористами, а для их соотечественников или европейских единомышленников они — партизаны. Следует разобраться в этой нелепой мешанине понятий, настоенной на словоблудии и политической демагогии.
Казалось бы, определения достаточно понятны и ясны, во всяком случае, для нашего беспокойного района: террорист это человек, проникший из-за рубежа с целью уничтожения гражданских объектов и нападения на гражданских лиц. Партизан — это человек, на территории собственной страны нападающий на военные объекты и живую силу армии, оккупирующей эту страну. Кровожадный террорист обречен на всеобщее презрение, кровожадный партизан, напротив, пользуется всеобщим уважением. Замешанные в конфликт стороны, однако же, по-разному трактуют действия террористов и партизан. Это немного похоже на деятельность агентов секретных служб: «У нас — разведчики, и они хорошие и благородные, а у них — шпионы, и они плохие и гадкие». Для нас, таким образом, ливанские партизаны — террористы, а мы для ливанских партизан — оккупанты. И кто тут прав, кто виноват? И чей гнев более справедлив, а чей — менее? Наш гнев на нашей стороне: мы не забыли ни жертв Кирьят-Шмона и Маалота, ни нападенья на посла Аргова. Но ливанец, подкладывающий мину или стреляющий по нашему патрулю, едва ли думает о Кирьят-Шмона. Он думает о том, что мы в Ливане — чужаки и оккупанты. И если даже его науськивают против нас сирийцы или палестинцы — это не имеет никакого значения: в том жесточайшем и кровавом балагане, который называется партизанской войной, всегда кто-нибудь науськивает против кого-нибудь.
