– А-а! Вот ты где!
Ростом женщина была полтора метра. Кубышка-бас. Все мясные свои сущности, всю мясную свою масску сосредоточившая в верхней части тела. Платье висело балахончиком. И кулачки в бока воткнула, как и полагается воительнице. «А-а! Устроились! А я смотрю: инвентарь брошен, работа брошена! А он попивает! С дружком! Я тебе попью, паразит, я тебе погужую!» Белоголовый сразу стал неузнаваем, суетлив. «Извини, земляк, пора, в другой раз». По секрету докладывал: «Хозяйка моя, хозяйка, стро-огая, страсть!» Глаза его восторженно прыгали, как после внезапного большого выигрыша. Бесстрашно толкаемый кулачком в затылок (для этого кубышке приходилось подпрыгивать), шёл, счастливый (ему дают по горбу! по горбу дают! господи!), оправдываясь: «Ну что ты, Галя! С другом ведь! Ладно! Не буду!» Оборачивался к Серову, подмигивал, прямо разрывался весь от смеха и счастья. А кубышка-бас все шпыняла, подпрыгивая. Так бесстрашно подпрыгивают и долбят слонов палками по башке чернокоженькие погонщики-мальчишки. Где-нибудь в Индии. Или в Африке. Где застрял у Серова Миклухо-Маклай. Да-а. Надев на пустую бутылку брылу, Серов задумчиво и дико гудел, как дикой башкирин на курае. Отшвырнул бутылку. Стоило ли из тюрьмы мужику выходить?
На Беговой увидел сизых призраков. Опять двух. Идут прямо навстречу. Повернулся, быстро пошёл обратно (куда?). Старался выправлять походку. Почерк. Малодушно побежал. Сзади тоже припустили. От собак бегать нельзя. Нет. Ни в коем случае! (А как быть?) Заскочил в большой пустой двор. Бежал вдоль окон с папкой под мышкой, как казнокрад. Куда? Нырнул под скамью у подъезда. Прямо на землю. К кусту сирени. Призраки пробежали дальше. Вернулись. Ноги в сизых отглаженных брючонках заходили прямо под носом у Серова. «Сгинул, гад! Может, живёт здесь? Опытный, сволочь!» В окне выделывал руками какой-то толстяк в майке. Показывал призракам. Мол, туда, туда чешите. Дальше! Там он! Там! Милиционеры недоверчиво смотрели. Лысеющая голова толстяка походила на муравейник. Толстяк уже откровенно хохотал. Гад! Мильтоны с достоинством пошли. Серов вылез из-под скамейки. В костюме, уже как в пятнистом маскировочном халате. С папкой под мышкой. Не замечая прыгающего с бутылкой пива толстяка (го-о-ол! заходи, алкаш! обмо-оем!), Серов тоже пошёл. Бодрым подскочным шагом. Смотрел на окна. Ну не дают человеку прозвучать гордо! Ну не дают – и всё! То-олько строем! То-олько строем! Сво-ло-чи!
