— … все проиграл…
— … врет…
— … никогда еще так не хохотала.
Когда он вновь оказался в темном коридоре, то прислонился к стене и с облегчением перевел дыхание. Собственно, он ничего не сделал, даже не сказал об исчезновении Гвенны, хотя это должен был сказать в первую очередь, и все же что-то в нем изменилось. Словно какой-то огромный груз навалился на мозг, причиняя боль, но позволяя все видеть более ясно. Он чувствовал, что приближается какой-то кризис.
В помещении Бергасса стояла жара, и Комплейн истекал потом. Из коридоров продолжали доноситься женские голоса. Неожиданно он увидел перед собой все Кабины сразу: огромная пещера со множеством ячеек, и все это наполнено бессмысленным стрекотом…
И нигде никакого действия, одни голоса, замирающие голоса…
Явь понемногу кончалась, на смену шел период сна, и Комплейн чувствовал, как с приближением очередной порции наказания желудок его делается все более неспокойным.
Через три сон-яви на четвертую, как в Кабинах, так и на примыкающих к ним территориях, наступала тьма. Это не была абсолютная темнота, там и тут в коридорах тлели квадратные контрольные светильники; но в помещениях царил мрак. К этому все привыкли и не мыслили себе иного состояния во время снов-явей. Правда, старики говорили, что во времена молодости их родителей тьма не длилась так долго, но у стариков, как правило, скверная память, и они любят рассказывать о прошлых временах, идеализируя их.
В темноте водоросли съеживались и опадали подобно шелухе. Их плети делались хрупкими, ломались, и дети боялись их, потому что они становились черными и внушали страх.
Когда появлялось солнце, появлялось и новое, гибкое поколение водорослей, которое энергично тянулось вверх, быстро закрывая собой умершие растения. Через четыре сон-яви приходило время смерти и для них. Некоторые растения переживали этот цикл, но то были немногие сильные и приспособленные особи.
Теперешнюю явь большая часть населения Кабин пребывала в бездеятельности, преимущественно в горизонтальном положении. После варварских вспышек радости всегда наступали периоды апатии и бездумного спокойствия. Ни у кого не было сил включиться в повседневную работу. Вялость охватила все племя. За баррикадами водоросли начали заполнять недавно очищенные поляны. Только голод заставит всех подняться и действовать.
— … я бы мог перебить их всех, и ни одна рука не поднимется в их защиту, — это сказал Вэнтедж, и на правой стороне его лица изобразилось нечто, напоминающее вдохновение.
