Я и сам был бы не прочь забыться. Бутылка опустела. Я вышел из кафе и снова закружил по улицам. Чувство одиночества исчезло без следа. Я вышагивал гордо, как сам король карнавала, и обменивался насмешливыми шутками со случайными прохожими.
Дальше память мне немного изменяет. В баре какого-то клуба я выпил виски с содовой, после снова где-то гулял. Куда несли меня ноги, я и сам не знаю. Я будто плыл без всяких усилий, однако голова оставалась совершенно ясной. О нет, ни о чем приземленном я не думал. Почему-то мне снова вспомнилась работа, и передо мной возник древний Египет. Я пробирался сквозь руины столетий и созерцал сокрытое величие.
Я свернул на тускло освещенную, пустынную улицу. Я шел по уставленным храмами Фивам, и сфинксы глядели на меня. Я вышел на широкую освещенную улицу, где плясали опьяневшие гуляки. Я был среди одетых в белое аколитов, поклонявшихся священному Апису. Разгульная толпа дула в бумажные трубы, разбрасывала конфетти.
Под громкую литанию лютней храмовые девственницы осыпали меня розами, красными, как кровь преданного братом Озириса.
Так я шел по улицам сатурналий, а мои мысли уносились далеко на крыльях вина. Все походило на сон. Наконец я очутился на той забытой улице в сердце креольского квартала. С обеих сторон возносились высокие дома; темные, закоптелые жилища, оставленные обитателями, которые присоединились к карнавальным толпам в более приятной обстановке. Старинные здания, тесно составленные вместе в манере давних лет, тянулись ряд за рядом. Они подобны пустым футлярам для мумий в забытой гробнице, оставленным личинками насекомых и червями.
На крутых остроконечных крышах разевали рты маленькие черные окна. Они пусты, как безглазые глазницы черепов и, подобно черепам, они также хранят тайны.
Тайны. Тайный Египет.
В этот миг я его и увидел. Пробираясь по этой черной и извилистой улице, я заметил в тени какую-то фигуру. Человек стоял молча и словно ждал моего приближения. Я заторопился и хотел было пройти мимо, но что-то в этом неподвижно стоящем человеке привлекло мое внимание. Он был одет как-то… неестественно.
С внезапным потрясением в мои пьяные сны ворвалась жестокая явь. На этом стоявшем в тени человеке было одеяние древнеегипетского жреца! Галлюцинация, быть может? Но я отчетливо видел длинное белое платье и тройную корону инсигний Озириса; в худой руке он держал скипетр с диадемой Сета — Змеи.
В полном замешательстве я замер, глядя на него. Он также глядел на меня; узкое загорелое лицо было недвижно и лишено всякого выражения. Быстрый жест — и его правая рука исчезла под ризой. Я отшатнулся. Он вытащил руку: в пальцах была зажата сигарета.
