Тайна Себека - Роберт Альберт Блох

Robert Bloch. «The Secret of Sebek», 1937.

Не стоило мне посещать бал-маскарад Хенрикуса Ваннинга. Даже если бы никакой трагедии не произошло, мне было бы лучше отказаться тем вечером от его приглашения. Теперь, когда я уехал из Нового Орлеана и могу спокойней думать о случившемся, я понимаю, что совершил ошибку. Воспоминание о последнем, необъяснимом миге до сих пор наполняет меня ужасом, с которым не в силах справиться холодный рассудок. Если бы я мог хоть что-то подозревать заранее, ко мне не приходили бы сейчас неотвязные кошмары…

Но в те дни, о которых я сейчас рассказываю, я не испытывал ни малейших дурных предчувствий. Я был чужаком в шумном городе Луизианы — и чувствовал себя очень одиноким. Сезон Марди Гра только подчеркивал это ощущение полной изоляции. В два первых праздничных вечера, устав от долгих бдений у пишущей машинки, я блуждал один, всем чужой, по странно искривленным улицам, и веселая толпа, казалось, насмехалась над моим одиночеством.

Работа в то время очень утомляла меня — я писал для одного журнала серию египетских рассказов — и мое душевное состояние нельзя было назвать уравновешенным. Днем я сочинял в своей безмолвной комнате, и в сознании вставали образы Ньярлатхотепа, Бубастис и Анубиса; мои мысли населяли жрецы и храмовые процессии далеких веков. А по вечерам, не узнаваемый никем, я бродил среди беспечных толп, более нереальных, чем причудливые видения прошлого.

Но довольно оправданий. Если уж говорить совсем откровенно, на третий вечер, после тяжелого дня, я вышел из дома с отчетливым намерением напиться. В сумерках я вошел в кафе и роскошно пообедал в компании бутылки персикового бренди. В переполненном кафе было жарко; фривольные маски в карнавальных костюмах, казалось, вовсю наслаждались царствием Мома.

Вскоре это перестало меня беспокоить. После четырех бокалов бесспорно превосходного ликера кровь эликсиром побежала по венам, в голове забурлили дерзкие и безрассудные мысли. Теперь я начал с интересом и пониманием разглядывать окружавшую меня безликую толпу. Все они тоже пытались бежать этим вечером — бежать от невыносимой монотонности и нудной банальности. Толстый человек в костюме клоуна, сидевший поблизости, еще час назад выглядел полнейшим болваном; но теперь я сочувствовал ему. Под масками этих незнакомцев я видел безысходность и тоску, и мне нравилось, что они так отважно искали забвения в вихре Марди Гра.