В 2012 году я устроился на работу в передовое онлайн-фотоагентство Demotix, которое продавало труд внештатных фотографов новостным изданиям по всему миру. Когда меня назначили главным редактором, в Demotix состояли уже тридцать тысяч фотографов и небольшой штат сотрудников. Офис с открытой планировкой, креслами-мешками и эспрессо-машиной производил впечатление правильного техстартапа. Он был втиснут в лондонское подразделение своего крупнейшего инвестора — Corbis Corporation из Сиэтла, принадлежавшей Биллу Гейтсу.
Как только я пришел туда, Corbis полностью выкупила Demotix. Учредители — которые хотели как лучше, полагаю, — вышли из доли с концами. Нам сказали, что это отличная новость. «Сделка стала гигантским шагом по направлению к нашей цели», — говорилось в официальном заявлении. Далее обещалось, что Corbis сохранит наши «ценности поддержки свободы слова и освещения тем, которым уделяют недостаточно внимания». Я гадал, насколько большим сделает мой редакционный бюджет Гейтсов подарок небес — пяти- или шестизначным?
Горькая правда открылась, когда на встречу прилетел менеджер Corbis из Нью-Йорка. Я прозвал его Трутень. Кичившийся тем, что не читает газет — наших главных клиентов, — он каким-то образом оказался ответственным за «новости, спорт и развлечения». Трутень приветствовал нас презентацией PowerPoint — полагаю, в их сиэтлском гнезде так было принято здороваться. Затем мы по очереди небольшими группками подсаживались к Трутню на двуместные красные диванчики. Гнусно ухмыляясь, он объяснил нам новые реалии. «Corbis заботят две вещи, — сказал он. — Первая — это прибыль. Другая — подрывные инновации. Уверен, Билла особенно интересует вторая часть: подрывные инновации».
Мы молча уставились на него. Я знал, что мои английские коллеги могут так и застыть навсегда в неловкой тишине, но из всего следовало, что Трутень ждет ответа. Раз он поднял денежный вопрос, я объяснил, что многие наши фотографы залезают в долги — не говоря уже о рисках ареста, похищения и смерти, — чтобы попасть в зоны военных действий и отправлять оттуда фотографии нашему маленькому стартапу. С огромными ресурсами Corbis, возможно, мы могли бы обеспечить этих фотографов базовым окладом — скажем, 100 долларов в день? «Этого не будет — никогда», — сказал Трутень. То же самое касалось страховки.
Это было только затравкой. Corbis, оказалось, совершенно иначе представляла, какими должны быть новости, выражала недовольство тем, что мы слишком много внимания уделяем уличным протестам и заводским пожарам в далеких странах. Это слишком сложно. Слишком мутно. Вместо этого руководство хотело, чтобы наши уличные фотографы гонялись за звездами реалити-шоу на мероприятиях с красными ковровыми дорожками. Кардашьянов много не бывает, по-видимому. Трутень ясно дал понять, что Corbis с радостью продолжит получать новостные снимки боевых действий из Сирии, Мали или какой-нибудь другой жалкой страны, погружающейся в ад, при условии, что мы не будем ни во что ввязываться, когда наши фрилансеры попадут в беду.
