Конечно. Я заглядываю внутрь и вижу множество образцов вокруг большого прилавка; Оскар стоит за ним, похожий на судью с молотком в руке. Так что я думаю, что у меня есть время, и я смогу убить его, взглянув на этот аукцион. Я вхожу внутрь и слушаю, как Оскар начинает разглагольствовать.
— Джентльмены, — тявкает он, как будто в толпе кто-то есть. — Как вы знаете, сегодня мы продаем поместье покойной миссис Бобо Щупс. Мы имеем честь распоряжаться домашним имуществом этой миллионерши — ее драгоценной коллекцией старых мастеров, ее антиквариатом и сокровищами искусства, ее бесценными восточными диковинками.
Затем он начинает продажу. Ну, чтобы сделать длинную историю утомительной, он не так горяч. Вещи, которые он продает на аукционе, очень высокого класса, но клиенты — нет. Они предлагали всего полдоллара или доллар за все прекрасные картины и керамику. Это позор — я не заядлый коллекционер искусства, но из того, как он это описывает, я вижу, что это все настоящий Маккой, если восточная мебель когда-либо была сделана любым Маккоем.
Бедный Оскар разогревается и потеет. Он хватает пару горшков и машет руками.
— У меня здесь два великолепных образца династии Сун, — говорит он. — Две изысканных китайских плевательницы.
Они идут всего за шесть баксов.
— А вот редкая чашка династии Минг, — говорит он и бросает ее старому козлу за десять центов.
Так оно и есть. Он продает футляр египетской мумии музыканту, который хочет, чтобы в нем хранилась его басовая виолончель. Он избавляется от индуистских идолов и сиамской резьбы за доллар или два. Это разбивает ему сердце. Кроме того, некоторые умные деятели в толпе продолжают делать веселые замечания, и это очень смущает бедного Оскара. Он вытаскивает большую стойку и говорит:
— Теперь мы приступим к уничтожению этой замечательной коллекции персидских и восточных ковров.
Кто-то сзади кричит ему:
— Избавься от этого хлама и начинай распродавать гарем!
Это чересчур для Оскара. Он объявляет, что в продаже наступит пятиминутная пауза, и отодвигает прилавки. Я знаю, что он собирается выпить, поэтому быстро бегу за ним и ловлю его на месте преступления.
— Да это же Левша Фип, — говорит он, узнав мои губы на бутылке. — Ты зрелище для воспаленных глаз. И у меня сегодня глаза болят от вида этой вшивой толпы.
— Жаль, — сочувствую я.
— Ну, это моя вина, — пожимает он плечами. — Эта коллекция миссис Бобо Щупс известна во всем мире. Дюжина крупных экспертов и востоковедов телеграфируют и звонят, что появятся сегодня. Я ожидаю, что они заплатят тысячи за некоторые из этих редких и любопытных предметов. Поэтому я регулярно рассылаю гравированные объявления, очень высокого класса.
