— Но почему пурпурная ночная рубашка? — спрашиваю я.
— Это не ночная рубашка, — отвечает он. — Это халат.
— Халат?
— Конечно. Все художники носят блузы.
— С каких это пор ты стал артистом?
— С тех пор, как у меня такие длинные волосы. Это наводит меня на мысль. Все парни с длинными волосами — художники. Так случилось, что я просматривал журнал и увидел это объявление.
«Будьте художником!» — гласило оно. И под ним изображение животного. «Достань мольберт и нарисуй этого хорька», — приглашала надпись. И в ней говорилось, что парень, который нарисует лучше всех, получит бесплатный курс искусства из этой школы по почте. Теперь я думаю, что палитра — это то, что у вас есть во рту, а кисть — это то, что у вас есть с законом. Но я рисую, и выигрываю курс, и каждый урок срабатывает. На самом деле я намного опередил уроки. Я купил масляные краски и начал работать три недели назад. Я бросил работу в «Сансет-Руф» и занялся живописью. На прошлой неделе я сделал около двадцати картин. И большой арт-критик, Винсент Ван Гоуг, случайно зашел ко мне и…
— Минуточку, — перебил я. — С каких это пор к тебе приходят такие парни, как искусствоведы? Ты не так популярен.
Скрилч улыбается.
— Популярен, так как я ответил на это объявление, — говорит он мне. — Я завоевываю друзей и влияю на людей повсюду. Поэтому они всегда прибегают, чтобы увидеть меня. Как бы то ни было, этот Ван Гоуг заскочил ко мне, взглянул на мои картины и сказал, что мне нужна вакансия.
— Говоришь, он искусствовед? — возражаю я. — Тогда почему он дает тебе советы, как врач?
— Ты не понимаешь. Он имеет в виду открытие — выставку моих картин. На самом деле у него есть спонсоры, и сегодня у меня в картинной галерее висит двадцать картин. Поэтому я надеваю халат и иду туда, на большой прием. Я стану знаменитым. Я отвечаю на правильные объявления.
К этому времени у меня немного кружится голова. На самом деле у меня так кружится голова, что я решаю спуститься в художественную галерею со Скрилчем и посмотреть, что все это значит.
По дороге я спрашиваю его о Жемчужине. Он даже не помнит ее имени.
— Я так популярен, — бормочет он. — Как говорится в объявлениях, у меня полно друзей и приглашений.
Я просто стону. Когда мы добираемся до картинной галереи, я снова стону. Потому что вижу картины Скрилча. Их двадцать штук, и они выглядят как две пары по десять ночей в баре. Никогда в жизни я не видел таких причудливых рисунков. Но здесь же есть большая группа светской публики, которые ходят и блеют над вещами. В основном они стоят вокруг большой картины в конце. Это — изображение двух золотых рыбок с лыжами, ожидающих трамвая на Северном полюсе во время ливня. Во всяком случае, это выглядит так, как мне кажется. Но не для группы людей.
