Впервые я предвидел, что вступлю в спор со своим другом.
— Значит, ты просто еще один сноб, а? — сказал я. — Еще один из тех всезнаек, которые бегают вокруг и тычут пальцами в рекламный бизнес. Разве вы не понимаете, что реклама сделала для этой страны? Как это революционизировало бизнес, принесло новые продукты и лучшие товары для среднестатистического потребителя, учитывая этику торговли? Реклама сегодня — это больше, чем профессия, это искусство и наука. Американская общественность в долгу перед рекламой за…
— Да! — закричал вдруг Левша Фип. Зажав уши руками, он раскачивался взад-вперед. Через мгновение он взял себя в руки и наклонился ко мне.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Пожалуйста, с кетчупом. Не говори мне этого слова. От него у меня мурашки по коже.
— Почему? — спросил я. — Какой вред принесла тебе рекл… ладно, какой вред принесла коммерческая презентация?
— Никакого, — ответил Фип. — Не из-за себя я страдаю и дрожу. Я просто думаю о том, что реклама делает с бедным Флойдом Скрилчем.
— Флойд Скрилч?
— Пожалуй, мне лучше рассказать о Флойде Скрилче с самого начала, — сказал Левша Фип. — Это послужит тебе уроком.
— Прости, Фип, — сказал я. — Но мне нужно идти. Серьезная встреча. Может быть, в другой раз?
— Ну, — пожал плечами Фип. — Если ты настаиваешь.
Он крепко вцепился в меня и потянул обратно на сиденье. Затем, упершись локтями в масляные тарелки, начал.
* * *
Когда я впервые встретился с этим Флойдом Скрилчем, то не обратил на него особого внимания. Он такая личность — никто из ниоткуда. Строгий тип. Когда он входит в комнату, это выглядит так же, как кто-то другой выходит. Ты даже не знаешь, что он там, даже когда смотришь на него. Его лицо пусто, как обещание японца. Он никогда не открывает рот между приемами пищи. Он так застенчив, что никогда не смотрит в зеркало, когда бреется. Он — это то, что психологи называют интровертами, если понимаешь в чем суть.
Он болтается вокруг бильярдной Болтуна Гориллы. Его одежда — пример того, что не носит хорошо одетое пугало. К тому же он очень хилый. На самом деле, он такой худой, что, когда у него во рту зубочистка, кажется, что он прячется за деревом.
Это первый раз, когда я пересекся с Флойдом Скрилчем. Он замечает, что я наблюдаю за ним, оборачивается и одаривает меня болезненной улыбкой.
— Кажется, я не очень здоров, — говорит он.
— По крайней мере, тебя не унесет сквозняк, — утешаю я его.
— Я все равно всегда болею пневмонией от сквозняков, — вздыхает он.
