Борода начинает вилять.
— Я хочу доложить, что встретился с Пфайффером и его спутником сегодня в девять часов вечера. Без проблем подобрал их. Я взял их с собой в самолет и вот мы здесь.
— Хорошо, хорошо. — Клюв улыбается. — Идите к цистернам и немедленно заправьтесь. Вы должны немедленно уехать и доставить наших гостей к соответствующим властям.
Бородач улыбается и кивает, потом ныряет заправить самолет. Тем временем клюв смотрит на нас старым глазом.
— Садитесь, — говорит он, указывая пистолетом в сторону, которая мне не подходит. — Вам холодно, Пфайффер?
Пфайффер снова шмыгает носом и дрожит.
— Да, — шепчет он. Клюв улыбается. — Жаль, что вам так холодно, но это ненадолго. Скоро ваше путешествие закончится, и тогда, я уверен, вам будет достаточно жарко.
Это не кажется смешным ни мне, ни Пфайфферу. Но Клюв смеется.
— Да, они с нетерпением ждут вас, Пфайффер. Крысолов — неплохая добыча даже для гестапо. Это стоит риска, который мы берем на себя, чтобы поддерживать авиасообщение, когда мы можем обрабатывать таких пассажиров, как вы.
Он широко улыбается.
— Вы поедете кататься.
— А-чхи! — говорит Пфайффер.
— Gesundheit, — очень вежливо говорит Клюв.
Я изучаю ситуацию. В старой хижине нет ничего, кроме стола, нескольких стульев и пары коек. Нечего бросать и негде прятаться. И у Клюва есть Люгер. Через пару минут мы вернемся на самолет, направляющийся в Германию. Я искренне хочу заполучить этот пистолет — но у меня связаны руки. Я начинаю чувствовать себя немного подавленным.
А Пфайффер сидит и чихает. У него ужасная простуда. Клюв замечает это.
— Жаль, что я не могу развести огонь, — замечает он. — Но из трубы летят искры, а это Канада. Понимаете, нужно быть очень осторожным.
Пфайффер качает головой. И тут в его глазах появляется какой-то блеск.
— Возможно, я смогу согреться, — предлагает он. — Если вы не возражаете, я поиграю на своей трубке, чтобы скоротать время.
Клюв хихикает.
— Серенаду? Чудеса! Не каждый человек слышит игру Крысолова.
Пфайффер залезает в карман связанными руками. И «Люгер» Клюва следит за каждым движением, на случай, если Пфайффер выстрелит из пистолета или еще чего-нибудь. Но ничего не выходит, кроме кларнета из кармана пальто. Она вся в вмятинах, но Пфайффер подносит ее к губам и что-то бормочет. Начинается скрип. Клюву все равно. Здесь, в глуши, некому слушать. Пфайффер начинает копать глубже. Он слегка улыбается и борется с холодной трубкой. Что-то тут не так. Холодный воздух делает ноты ниже. И холод Пфайффера что-то делает с его дыханием, так что все звуки становятся странными. Они издают протяжный вой, словно эхо, доносящееся издалека.
