Сатору уже был твердым. До этого я была близка только с девочками, так что не знала, что делать с мальчиком. Я коснулась его джинсов, ощутила жар и пульсацию за плотной тканью. Что мне делать?
Я пыталась потянуть время, водя руками по бедрам Сатору, сжимая его попу, но он сжал мою ладонь и опустил на свои гениталии.
Я расстегнула пуговицу и молнию. Он был таким твердым, что его трусы почти рвались.
Я снова погладила его самую чувствительную часть. В этот раз я видела его размер и форму сквозь тонкую ткань боксеров. Было даже интересно, что эта его часть будто реагировала на мои ласки, как зверек.
В моей голове вдруг зазвучали слова ложного миноширо.
— Когда стресс в группе возрастает, бонобо снимают его сексуальным контактом. Взрослые особи вступают в половой акт, а дети или особи одного пола трут гениталии друг друга, имитируя акт. Это предотвращает конфликты и сохраняет порядок в группе…
Нет. Мы не были обезьянами.
Я покачала головой, пытаясь прогнать ненужные мысли.
Но в Кодексе этики были строгие правила насчет сексуальных отношений парней и девушек, это было почти под запретом. Но кое-что близкое, связь между двумя людьми одного пола, позволялось, даже поощрялось. Почему же?
— Первым шагом был частый физический контакт. Держаться за руки, обниматься, целоваться в щеку. Потом — контакт между особями одного и разного полов от детства до пубертатного периода. Идеей было сделать привычкой сексуальную игру, и чтобы оргазмы прогоняли напряжение между людьми. Третьим шагом было поощрение свободного секса между взрослыми людьми, — если ложный миноширо сказал правду, то все это создали, чтобы защитить наше общество…
— Что такое? — спросил Сатору, потому что я вдруг перестала двигаться.
— Ничего, прости.
— Теперь позволь мне это сделать, — он схватил меня.
— П-постой!
Сатору подумал, что был нежным, но он щекотал меня. Я извивалась, откинула голову. И ощутила на себе взгляд. Часовой. Он смотрел на нас, не мигая.
Взрослые и дети не хотели бы, чтобы на них смотрели, когда они были так близки с партнером. И когда чужак видел это, правильно было отвести взгляд и скорее уйти.
Но на них смотрел не человек, он вряд ли так поступил бы. Как-то мы с Марией проводили время вместе на песках Хамасаки, и там оказался бульдог Шуна, Субару, хоть я не помню, как это произошло.
Бакэ-недзуми смотрел не так, как Субару, это ощущалось неприятно. Он явно не понимал наши действия, его примитивный мозг мог представить непристойности. Он смотрел на нас, слюна капала изо рта.
