Около стола стоит в белом колпаке улыбающийся Го Син-тай. Он посмотрел на старика, и, подойдя к нему, с китайской почтительностью сказал:
- Старика, кушай надо!
Тнаыргын улыбнулся и, наклонясь к Алихану, спросил:
- Что говорит китай?
Алихан перевел, и старик, повернувшись к Го Син-таю, закивал головой, не собираясь, однако, есть. Он смотрел, как ели дети, смотрел на учительницу.
- Алихан, - спросил он, - как ее зовут?
- Таня, - тихо ответил Алихан.
- Эгей! - протянул старик, мотнув седой головой.
Спустя немного времени Тнаыргын обратился к учительнице:
- Таня-кай!.. - и заговорил по-чукотски.
- Алихан, что говорит старик? - спросила Таня.
- Он говорит: посиди вот здесь, со мной рядом.
Старик заулыбался и опять проговорил:
- Таня-кай, Таня-кай!
- Что еще он говорит?
- Он называет тебя так. По-чукотски это значит: маленькая Таня. Наверно, по-русски это - Танечка.
Это ласковое обращение старика вдруг вывело Таню из состояния душевного равновесия. Волнуясь, она встала из-за стола и пошла к старику, сдержанно улыбаясь.
- Вот сюда садись, Таня-кай! - хлопая ладонью по скамейке, сказал старик.
И когда Таня села рядом, Тнаыргын сказал Алихану:
- Скажи этой русской девушке, что она носит в себе доброе сердце. Мои глаза видят это очень хорошо.
Затем, повернувшись к учительнице и глядя ей в глаза, он сказал:
- Хорошие твои глаза... как чистое небо... Ты люби их, Таня-кай... - и он жестом показал на детей. - Мы ведь тоже луораветланы - настоящие люди. И вы, русские, приехавшие в этом году, тоже настоящие люди.
Таня внимательно слушала его слова, и казалось ей, что она без перевода понимает все, что говорит старик.
В ночь Тнаыргын уехал в стойбище.
ТОСКА ПО ЯРАНГАМ
Вскоре наступили тревожные дни.
Школьники затосковали. Прежняя веселость исчезла. Дети уже не были так внимательны на занятиях.
Когда установилась хорошая погода и на культбазу понаехало до двух десятков нарт, детей невозможно было удержать в школе даже во время классных занятий.
Все они толпились у нарт, гладили собак, нежно с ними разговаривали и, казалось, жаловались псам на свою "горькую долю".
А псы вставали на задние лапы и бросались в объятия детей, крутили хвостами и поскуливали.
Жизнь школы вышла из нормальной колеи. Дети потеряли всякий интерес к учению. Их уже не занимали ни карандаши, ни бумага, ни даже шумные, веселые игры в школьном зале. Занятия с переводчиком утомляли их. Детям скучно было слушать "немых" учителей. Им надоело преподавание с помощью мимики, жестов и нескольких фраз, произносимых учителями с раздражающим акцентом. Они впали в состояние томительной тоски. Учителя приходили в отчаяние.
