Учителя уже знали, как наш неугомонный доктор проводил "санитарно-гигиеническую" беседу с учениками. Но то было совершенно случайное дело. Ученики случайно наскочили на доктора, и он от избытка энергии стал с ними "беседовать": "Поймут - хорошо, не поймут - что поделаешь".
Другое дело - у учителей. Работа с учениками была их обязанностью, ради которой они и прибыли сюда за тысячи километров.
Учителя долго и серьезно готовились к первому дню занятий. Они выучили кое-какие чукотские слова, но этот запас был ничтожен и не позволял не только провести беседу, но даже построить несколько фраз. Тогда решено было, что первый урок проведу я, собрав учеников в один класс.
Дети сидели за партами в классе и спокойно ждали: что же сейчас будет?
Учителя принесли бумагу и стали разрезать ее. Дети сосредоточенно следили за каждым движением учителей и о чем-то шепотом переговаривались между собой.
Бумагу они встречали и раньше, но очень редко. В фактории завертывали в нее табак, сахар, порох и другие товары. На мануфактуре тоже бывала иногда бумажная этикетка. "Счастливчик", которому она попадала, прикалывал ее на стенку полога. Бумага даже не имела названия на чукотском языке; она напоминала материю, только менее прочную, рвущуюся.
Учителя дали каждому ученику по листку бумаги. Дети смотрели ее на свет, свертывали в трубочку. Одна девочка по неосторожности, видимо исследуя прочность, разорвала листок. Пришлось предупредить, что бумага непрочна и тянуть ее в разные стороны не следует.
Урок начался совсем необычно.
- Вот мы, таньги, по этой бумажке можем разговаривать. Мой приятель живет в Уэлене, а я - здесь. Если я пошлю ему эту исписанную бумажку, он будет знать, что я у него прошу. Бумажка ему все скажет. Она как будто сама разговаривает, сама думает.
- Карэм!* - сказал маленький мальчик Рультуге и безапелляционно добавил: - Разговаривать можно только языком.
[Карэм - нет! (Категорическое отрицание.]
Дети зашумели.
- А собаки не разговаривают, - тихонько сказала Тает-Хема, - и язык у них есть.
Мальчик Рультуге удивленно посмотрел на Тает-Хему и вдруг рассмеялся. Засмеялись все.
- Я же говорю про людей. Собаки своим языком только лают и пьют воду, - наставительно и укоризненно ответил он ей.
- Так вот, человек может разговаривать не только языком, но и по бумажке, - серьезным тоном продолжал я.
- Правда, правда, - важно поддержал меня Таграй.
И в доказательство своих слов он рассказал, как однажды приезжий таньг забыл в соседнем стойбище, где жил другой таньг, торбаза.
