- Ведь всех уговорил я. И только мне одному будет плохо.
- Ну нет, Ульвургын, и я ведь тоже уговаривал. Пусть тогда и мне будет плохо. Вот старик Тнаыргын - он тоже ведь помогал нам. Он тоже согласился.
По-видимому, Ульвургыну такое разделение будущей возможной неприятности понравилось, а может быть, он подумал по моему адресу: "Чепуху ты говоришь, - какой из тебя ответчик, если ты не чукча, а таньг?"
Старик Тнаыргын за все время не проронил ни одного слова, но наш разговор слушал внимательно. Он сидел, низко склонив голову. Временами старик резко поднимал ее, смотрел на меня в упор своим проницательным взглядом. И в такой момент каждый раз вновь возникали у меня опасения: а вдруг старику что-нибудь не понравилось, вдруг что-нибудь я не так сказал?
Настроение этих двух стариков передавалось и мне.
- Чай варкын? (Чай есть?) - вдруг спросил Ульвургын.
- Пей, сколько хочешь. Чай есть, - обрадовался я вновь начавшемуся разговору.
- Ладно, Ульвургын, - сказал старик. - Пусть дети останутся здесь. Ничего. Пусть.
Ульвургын сразу повеселел. Видно, мнение старика для него действительно было решающим.
Когда мы снова возвратились в школу, врачи и учителя все еще "беседовали" с чукчами. Как те, так и другие мало что понимали из общей беседы.
Все сгрудились вокруг нас. Ульвургын стал говорить:
- Мальчики и девочки! Скоро мы поедем домой, а вы все останетесь здесь. Эти таньги, которые будут около вас, - хорошие люди. Вы не бойтесь их.
Дети крепче ухватились за своих родителей и попрятали лица в меха отцовских кухлянок.
- Не надо бояться их. Вот он понимает наш язык, - Ульвургын взял меня за руку. - Если что кому нужно, обращайтесь к нему, и он вам расскажет. А мы к вам будем приезжать каждый день и будем с вами разговаривать. Будем привозить вам самые свежие новости. Все.
Ульвургын кончил.
В зале стояла тишина. Вперед медленно выступил старик Тнаыргын.
- Слушайте! Теперь я вам скажу, дети! - послышался его слабый голос. Не бойтесь. Эти таньги - не волки. Может быть, они будут вас любить и вам будет хорошо, как у нас в яранге. Довольно, кончил я.
В зале воцарилось глубокое молчание. Ни одной улыбки на лицах. Казалось, что всех постигло очень большое и неожиданное горе.
Оставляя детей, каждый из родителей считал необходимым зайти ко мне и передать разные наказы.
- Когда мой мальчик будет ложиться спать, надо ему сказать, чтобы чулки он положил к печке, а то они не просохнут и ноги у него будут мерзнуть. Сам он не решится.
