Дети в сопровождении родителей робко переступают порог школьного класса. Не только они, но и взрослые не могут понять: зачем же это нужно раздеваться догола, когда все таньги сидят одетые?
Удивительно и страшно смотреть, как "белый шаман" стучит пальцем в грудь ребенка и приставляет какую-то трубку к сердцу: ведь сердце - это чукотский разум.
Русский "шаман" часто обращается к женщине в белом. По-видимому, она тоже "шаманка", так как "белый шаман" все время советуется с ней.
Она подходит к ребенку и прикладывает к сердцу что-то совсем страшное. Потом вставляет себе в уши какие-то веревочки, словно хочет привязать сердце ребенка к своим ушам.
Ребенок стоит ни жив ни мертв. У родителей тоже перехватило дыхание.
"Белая шаманка" заглядывает в глаза детям и выворачивает им веки. Ребенок думает: пришел конец, а по телу родителей пробегают мурашки. Протестовать, однако, поздно. Один момент - и ребенок возвращается к отцу или матери, стоящим здесь же.
Робко подходит к доктору следующий мальчик. Врач записывает:
Стойбище Аккани.
Семья Комэ (имя отца).
Таграй (имя мальчика).
1. Видимая слизистая - норма.
2. Питание - среднее.
3. Шейные железы слегка прощупываются.
4. Кожа - чистая.
5. Пульс - норма.
6. Конъюнктива - норма.
Родители не знают, сколько лет ребенку.
- Да как же вы не знаете, сколько мальчику лет? - спрашивает удивленная Мария Алексеевна.
Чукча качает головой и говорит:
- Мы не считаем, сколько лет нашим детям. Мы только считаем, сколько детей у нас.
Врач улыбается и спрашивает своего коллегу:
- Как будем определять возраст?
- Надо как-нибудь выяснить. Это ведь интересно, - и Модест Леонидович начинает спрашивать отца, не припомнит ли он, сколько прошло зим с тех пор, как родился Таграй.
Комэ думает и наконец говорит:
- Таграй родился в то лето, когда к нашим берегам подходила торговая американская шкуна [так] "Поляр Бэр".
- Откуда же, батенька мой, я знаю, в каком году она приходила? говорит врач по-русски и тут же обращается к Марии Алексеевне: - Придется определять возраст по внешним признакам. Ничего не поделаешь. Запишем ему лет десять-одиннадцать.
Врач похлопывает мальчика по плечу и говорит:
- Молодец! Вот немного подлечим, совсем будет хорошо. Можешь идти.
Взяв подмышку свою одежду, Таграй, как пробка, вылетает в коридор.
Входит чукчанка с дочерью. Лицо девочки подвижное, с большими, красивыми глазами.
- Почему отец не входит?
- Отца нет, - спокойно отвечает чукчанка.
