- Правильно, правильно, Татьяна Николаевна! - В голосе Николая Павловича послышались нотки ревности.
Татьяна Николаевна встала.
- Ну, товарищи, - сказала она, - мне пора бай-бай.
Помахав рукой, она ушла.
Вот уже который раз я приезжаю на Чукотку. Сколько здесь у меня знакомых, друзей, которые своей непосредственностью и теплотой отношения привязали меня к себе. Как и Татьяна Николаевна, я тоже испытываю какое-то необыкновенное чувство, приближаясь к этим хмурым берегам.
На байдарах, на вельботах, зимой - на собаках я неоднократно проезжал вдоль Чукотского побережья. Я уже знаю здесь каждый утес, каждый заливчик, каждое чукотское селение на всем пути, растянувшемся на две тысячи километров. И уж обязательно в каждом селении у меня есть один-два приятеля.
Мне тоже, как и учительнице, хочется взглянуть с борта парохода на ставшие мне родными берега обширной Чукотской земли.
Туман все закрыл. Татьяна Николаевна ушла спать, штурман танцует и, вероятно, скоро встанет на вахту.
Николай Павлович опять предлагает сыграть в шахматы. Я принимаю вызов.
В тесной каюте мы пристраиваем на чемодане шахматную доску и молча начинаем двигать фигуры. Пароход словно стоит в гавани - не шелохнется.
- Николай Павлович! Вы хотя бы здесь сняли бинокль и "лейку", - говорю я ему.
- А что, это мешает вам играть?
- Нет, вам мешает.
- В таком случае прошу не беспокоиться. Гардэ!
Николай Павлович прекрасный шахматист, но сейчас он играет рассеянно. Он признался мне, что все чаще и чаще его мысли занимает Татьяна Николаевна.
За игрой мы и не заметили, как пароход перестал давать гудки. В иллюминатор видно, что туман разошелся. Я решил подняться на палубу.
- Нет, я категорически настаиваю еще на одной партии. Вы не имеете права отказываться от реванша, - строго потребовал мой партнер.
Фигуры опять, в седьмой раз, заняли свои места.
Вдруг как-то необычно загудел "Ангарстрой".
- Сигнал приветствия, - держа коня в воздухе, сказал Николай Павлович.
С несвойственной ему торопливостью он вылез из-за чемоданов, уронил фигуры и выбежал из каюты. Вслед за ним побежал и я.
Стояла чудесная белая ночь. Горизонт был чист, по левую сторону борта тянулись хмурые, но величественные берега Чукотки; откуда-то слышался беспрерывный пронзительный вой сирены. Следов тумана уже не было. Это одно из свойств чукотских туманов: внезапно наползать и не менее внезапно исчезать.
Мы взбежали на капитанский мостик.
- Чукотская шкуна встретилась, - сказал капитан. - Салют приветствия дал ей, а она вон беспрерывно воет почему-то, повернула и гонится за нами. Может быть, сообщение какое у них?
