Учителя поражались способностям Лятуге. По существу он сам изобрел азбуку.
С течением времени мы стали отдавать Лятуге коротенькие служебные распоряжения в письменной форме, и он их великолепно исполнял.
Лятуге был очень доволен. Он полюбил свою работу, которая раскрыла перед ним новый мир.
Однажды Лятуге заболел. Ученик Локе принес от него записку: "Пол мыть нет, голова болит".
Сейчас же мы направились к Лятуге. Он лежал в кровати, и на голове его была мокрая оленья шкура. Лятуге был, видимо, сильно болен, но улыбка, правда болезненная, не сходила с его лица.
Вызвали врача, и тот распорядился немедленно положить Лятуге в больницу. Четыре дня болел Лятуге и вышел оттуда с больничным листом.
Объяснить ему систему социального страхования пока еще было очень трудно, и Лятуге, когда ему объяснили, что зарплату он получает и за время болезни, ничего не понял. Он понял только, что к нему хорошо относятся.
Несколько раз к Лятуге приезжал отец, и они подолгу беседовали без слов.
- Кто мог думать, что пальцы, так же как и язык, могут разговаривать! - удивлялся отец Лятуге.
По окончании беседы с Лятуге его отец заходил ко мне выпить чаю и "кит-кит" (немножко) поразговаривать.
- У Лятуге очень хорошая голова, - говорил отец, радуясь за своего сына.
Отец много говорил о нем, рассказывал, как летом Лятуге хорошо охотится на моржей, как он ловко бросает гарпун в раненого зверя и как охотники с удовольствием берут его на свою байдару.
Отец гордился ловкостью и трудолюбием своего сына.
ТЯЖЕЛОЕ НАСЛЕДСТВО
Тяжелое наследство досталось нам от царизма на Чукотке. Общеизвестно, что царизм обрекал народы Севера на вымирание. Российский и иностранный капитал хищнически эксплуатировал чукотский народ. Народы Севера видели на своей земле только приезжих торговцев. Не было здесь школ, не было больниц.
Народ погрязал в суевериях, предрассудках. А когда человек заболевал, он попадал в цепкие лапы невежественного шамана. И народ вымирал.
Под влиянием суровых условий жизни чукчей, при жесточайшей борьбе человека за свое существование, сложился дикий обычай удушения стариков.
Как только старик оказывался беспомощным или безнадежно больным, как только он начинал чувствовать, что не может приносить пользу, он сам просил задушить его. А раз смертное слово было произнесено, ничто уже не могло предотвратить неминуемой и добровольной смерти. На Чукотке никто не помнит случая, чтобы старик или старуха отказались от произнесенного слова.
